. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сегодня в тюрьме праздник. Целая уйма событий. Королькова с утра увели в суд. По нем гадают о себе, оправдают или не оправдают. Сегодня свидания, будут газеты. Ждем губернатора. Стало известным, что завтра освобождают дедушку на поруки. Его обступают со всех сторон и все теребят.
— Ура! ура! Дедушку освобождают! — кричат все.
Он отбивается.
— Да погодите же, господа! Еще, может быть, ничего нет! Погодите!
— Дедушка! Да как же это мы без вас останемся? Дедушка! — накидываются на него.
Кто-то предлагает общее собрание.
— Общее собрание! Общее собрание! — подхватывают все и бегут по коридору.
Мы собираемся в большой камере, где обедаем, и открываем общую сходку. Дедушка, боевой староста, — наш председатель. Он докладывает:
— Надо, господа, выработать программу. Приедет губернатор. Надо обсудить вчерашний возмутительный инцидент.
Накануне была целая история, и она подымает теперь бурю негодования. Все возмущаются, негодуют, кричат:
— Требовать, чтобы камеры были раскрыты до 9 часов вечера!
— До 11!
— Нет, всегда!
— Это уж было нам раз обещано!
— Это наше завоеванное право! и мы его никому не уступим!.. Никому!.. Не уступать!.. Не уступать!
Митя вскакивает на стол.
— Не принимать губернатора вовсе! Ну его к чорту! — рычит он, потрясая рукой, и улыбается. Его кто-то стаскивает прочь.
— У! — гудит рабочий Боб.
— Требовать, чтобы убрал всех шпионов!