Даниэль Деронда

– Будь добра, забери их как можно скорее. Я пришлю за ними.

– Бриллианты будут переданы той, кому предназначены. Я сама все устрою.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала. Я обещала, что отдам их твоей жене, и сдержу слово. Но пока она еще не твоя жена.

– Что за нелепость! – с презрением пробормотал Грандкорт, возмущенный тем, что благодаря его снисходительности Лидия имела над ним власть, несмотря на свою абсолютную от него зависимость.

Она молчала, и Грандкорт, тоже встав, добавил:

– Бриллианты должны быть возвращены мне до свадьбы.

– На какое число назначено венчание?

– На десятое. Времени остается совсем мало.

– А куда вы поедете после свадьбы?

Грандкорт не ответил, но помрачнел еще больше. Наконец, после долгого молчания, он распорядился:

– Ты должна выбрать конкретный день до десятого числа, когда заберешь драгоценности из банка и встретишься со мной или с тем, кого я пришлю.

– Нет, я не стану этого делать. Бриллианты будут переданы ей в целости и сохранности. Я сдержу слово.

– Означают ли это, что ты не намерена поступить так, как я велю? – едва слышно уточнил Грандкорт.

– Да, не намерена, – вырвался отчаянный ответ. Несчастная тут же осознала, что эти слова могли уничтожить все, что было завоевано ее долгим терпением, однако они уже прозвучали.

Грандкорт оказался в невыносимом положении. Он не мог прибегнуть к насилию, но даже если бы и мог, оно все равно не вернуло бы фамильных драгоценностей. Единственная угроза, способная на нее подействовать, приводила его в ужас. Для Грандкорта не существовало ничего более ненавистного, чем вынужденное насилие, даже на словах: он желал, чтобы все подчинялись его воле без всяких усилий с его стороны.

Пристально взглянув на миссис Глэшер, Грандкорт заключил:

– Право, женщины такие идиотки!

– Почему ты не хочешь сказать, куда вы поедете после свадьбы? Никто не запретит мне при желании явиться на венчание и там все узнать. – Лидия не остановилась перед единственной оставшейся в ее распоряжении, хотя и самоубийственной, угрозой.

– Конечно, если желаешь, можешь предстать в роли сумасшедшей, – ответил Грандкорт вполголоса, но с очевидным презрением. – Бессмысленно ждать, что ты задумаешься о последствиях или о том, чем мне обязана.