Даниэль Деронда

– А, тогда понятно! – воскликнул Коэн, хлопнув по колену. – Он просто ждет вас и не может думать ни о чем другом. Полагаю, он говорит с вами о своем учении. Очень любезно с вашей стороны, сэр, его слушать. Не думаю, что в его теории кроется нечто важное, иначе он не оказался бы в таком плачевном положении. Но мне пора в ломбард.

Коэн ушел, а Джейкоб, который все это время крутился возле Деронды, предложил:

– Если хотите, я позову Мордекая.

– Нет, Джейкоб, – строго оборвала его мать. – Открой джентльмену дверь: он войдет сам. И веди себя прилично, не шуми.

Смышленый мальчик тут же включился в игру и как можно тише повернул дверную ручку. Деронда вошел вслед за ним и остановился на пороге. Маленькая комната была освещена умирающим огнем камина и единственной свечой под абажуром. Возле окна стоял рабочий стол с разложенными на нем ювелирными изделиями, а дальше, в углу, высилась стопка книг. Мордекай сидел на высоком стуле спиной к двери и смотрел на часы, стоявшие напротив. Облик и поза его выражали болезненное ожидание, сравнимое лишь с мучительной неопределенностью мечтающего об освобождении узника. В этот момент послышался голос Деронды:

– Я пришел за вами. Вы готовы?

Мордекай быстро повернулся, схватил лежавшую рядом отороченную мехом шапку и подошел. Спустя миг оба оказались в гостиной. Внимательный Джейкоб сразу заметил изменившееся настроение друга и схватил его за руку:

– Посмотри мою чашку и шарик.

Он сунул подарок в лицо Мордекаю – очевидно, чтобы подбодрить выздоравливающего. Действительно, к этому времени Мордекай уже настолько окреп, что с улыбкой произнес:

– Прекрасно, прекрасно!

– Вы забыли пальто и шарф, – напомнила младшая миссис Коэн, и он вернулся в комнату, чтобы взять теплые вещи.

– Видите, как сразу ожил? – вполголоса заметил снова появившийся в комнате Коэн. – Как всегда, я оказался прав. Что же, сэр, полагаю, мы не должны вас задерживать. Надеюсь, однако, что это не последний ваш визит.

– Придете снова? – спросил неугомонный Джейкоб. – Видите, я уже научился ловить шарик, а в следующий раз буду ловить много раз подряд.

– У мальчика ловкие руки, – заметил Деронда, обращаясь к старухе. – В кого такой уродился?

Та кивнула на сына, и Коэн поспешил вступить в разговор:

– В меня. Семья жены устроена иначе. Зато в нашей все отличаются редкой сноровкой, как будто сделаны из гуттаперчи: гните как угодно. Некоторые пожилые джентльмены способны на удивительные фокусы, если их как следует раззадорить.

Коэн кивнул в сторону сына, полагая, что тот не поймет намека, однако Джейкоб негромко рассмеялся и принялся маршировать по комнате, подпевая в такт шагам:

– Пожилые джентльмены, пожилые джентльмены.

Деронда подумал: «Я никогда не узнаю об этих людях ничего конкретного, пока не спрошу Коэна прямо, не потерял ли он сестру по имени Майра, когда той было шесть лет». Пока он не ощущал готовности к решающему моменту, однако первоначальная неприязнь к семейству незаметно сменилась другим чувством, более благоприятным. Какими бы простыми ни казались их манеры и речь, приходилось признать душевную тонкость, с которой они обращались с чахоточным работником, чье умственное превосходство воспринималось ими главным образом как безвредный, тихий бред.

– Кажется, хозяева очень к вам привязаны, – заметил Деронда, как только они с Мордекаем вышли на улицу.