— Пойдём, это напрасно.
И они вышли, Мнишек издевательски смеялся, садясь в кресло.
Во дворе они встретили Фогельфедера.
— И что же? — спросил немец заботливо. — И что?
— То же, что и всегда, — ответил референдарий, — отправили нас с пустыми руками.
— Ради Бога! Но до завтра времени не будет. Эти женщины, эти женщины! Они короля заколдуют, они его отравить могут!
И он в отчаянии ломал руки.
Мнишек, который всё видел из окна залы, всё веселей смеялся и над гневом сенаторов, и над отчаянием лекаря, который догадался о причине.
Смеркалось. В королевской комнате две восковые свечи стояли на камине, Август давно проснулся, но сидел в том же положении, с вытянутыми ногами, на боль которых постоянно жаловался. Иногда из его груди вырывался вздох, то он дремал, то снова как бы специально пробуждался и звал Княжника.
— Княжник!
— Я здесь, наисветлейший пане!
— Позови подчашего Якоба.
Княжник развернулся, как бы хотел идти искать, и на минуту задержался.
— Зачем? — спросил он.
И, приблизившись к уху короля, он шепнул ему:
— Здесь Анна из Витова.
— Здесь? Это хорошо! — отвечал король. — Но позови мне Якоба.
— На что вашему королевскому величеству Якоб?
— Позови мне Якоба! — повторил король, поднимая глаза.
Княжник с очевидным промедлением вышел наконец к подчашему. Король снова начал дремать.