— К кому? — горько улыбаясь, сказал литвин. — Всё же не к Радзивиллу, моему пану, не к референдарию, не к епископу, но к Мнишкам, к Гижанке, к Княжнику или подчашему Якобу, это будет более эффективно.
— Но она не захочет!
— Иначе ничего не сделает, — грустно добавил Илло. — Хочет что-нибудь выпросить, не иначе, как деньгами и у них.
— Но у нас нет денег.
— Это трудно.
— Нельзя ли, однако, чтобы княгиня посоветовалась с князем маршалком и увиделась с ним завтра?
— Почему нет? Я ещё сегодня ему об этом скажу, но заранее предостерегаю, что через нас ничего не сделаете, лучше бы вам, как русину и знакомому, направиться к Княжнику.
— Но Княжник только камердинер.
— Он больше тут значит, держа в руках двери, чем князь маршалек.
Палей почесал голову и задумался.
— Чёрта с два я бы ему поклонился, но мне стыдно приобретать для моей пани таких помощников.
Илло усмехнулся.
— Я должен идти к князю, — сказал он, — будьте здоровы.
Он пожал старику руку и ушёл.
В другом конце избы подчаший Якоб шептался с Яшевским, слугой Мнишков, которого мы видели высланного стеречь Гижанку.
— Ты говоришь, они разгневались? — спросил Якоб, гладя рыжую бороду.
— И приказал мне шпионить за ней.
— Значит, сегодня уже не пойдёт к его величеству?
— Её не пустят.
— И это хорошо, — сказал Якоб, — потому что у меня есть другая. Все тут три собрались в Книшине, точно вызвали.