— Это потом, если захотите, потом. Пока присмотритесь.
В эти минуты уважаемый пан Вербета почувствовал, что забыл ключ от своей комнатки, и, по-прежнему держа в руке кольцо, молча вышел из залы.
Несмотря на большое желание немного пошутить и помучить пришельца, как было принято, все почувствовали к нему такую симпатию, что никто не осмеливался к нему приставать. Слухи об опасности, преследовании также сыграли в этом немалую роль.
— Хотя бы, — шепнул пан Пононтовский Шпету, — нужно, чтобы, как полагается, ты устроил нам застолье.
— Может, не на что? — спросил светловолосый. — Давай оставим его в покое.
— Где там! Ведь по королевскому письму вернули имения. Ну! Расскажите ему о традиции.
Станислав расслышал эти слова.
— Я очень прошу, — сказал он, обращаясь к говорившим, — расскажите мне об обычаях. Я был жаком, сделали мне очищение; может, этот обряд и у вас совершается?
— Нет, не бойся, но для знакомства с товарищами.
— У меня отдельное жильё и всякие приготовления. Значит, разрешите пригласить вас на вечернюю игру?
— Именно, именно, — воскликнул Шпет, хлопая в ладоши, — потому что и время для этого. Жачки веселятся (без преувеличения), когда разыгрывают рождественскую мистерию, мы должны тоже прилично развлекаться. Беда только, что сегодня канун.
— А значит, завтра!
— Согласен, первый день праздника.
— Значит, будете любезны?..
— Будем любезны съесть и выпить то, что дашь нам, — ответил Шпет. — А теперь, если вам интересно, садитесь, ваше сиятельство, к столу; я вам покажу, что мы делаем. Вот: старшие пишут письма, мемориалы, универсалы и т. п., мы их переписываем. Мы переписываем также разные интересные memorabilia, диариуши и т. п. Но не всегда же сидеть за письмом, это не пристало бы шляхтичу, особенно тем, кто не думает стать монахом и на канцлерство не смотрит. У нас есть кони, оружие, у нас есть широкий двор, скачем иногда, сражаемся на копьях, стреляем в турка и занимаемся рыцарским поприщем. Господин воевода даже очень мило на это смотрит. А вы, ваше сиятельство, знакомы с этим ремеслом?
— Я никогда не изучал его; скорее смогу писать, чем рубиться и управлять конём. Я только должен начать изучать рыцарскую науку.
— У тебя хорошо получится; есть тут старый Смогульсский, который тебя быстро и идеально подготовит к сабле и коню. Но, — добавил Шпет, — если тебе это не трудно, поведай свою историю. О тебе говорят, что ты испытал немало бед.
Стась покраснел, но не мог отказать — это было бы отсутствием доверия; начал рассказывать товарищам то, что мы уже знаем из прошлых глав.
Двое старших перестали писать и слушали.
VI