— Это ничем не поможет, — ответила Анна, — разве не видите, что ничего его не убедит, что даже убеждённый, он тайно всегда хотел бы от него избавиться?
— Не думаю; его утомит эта пустая и ничем не оправданной позже борьба.
— Его! Неужели вы не знаете, что для него вопрос собственности важнее всего? И однако я ему её давала.
— Надо от него избавиться, — сказал через минуту младший Чурили, — иначе это кончиться не может.
Сказав это, он бросил многозначительный взгляд на отца и, казалось, что у него есть какое-то намерение, которое ему нетерпелось осуществить, потому что бросился к двери.
— Что вы думаете? Что говорите? — воскликнула княгиня.
— Нет другого способа, нужно от него избавиться, — повторил Чурили.
— Но этого быть не может!
— О, может, пани, я ручаюсь.
Анна побледнела.
— Вы бы хотели?
— Ничего более простого, убить его.
— Вы?
— Я! Буду счастлив, если мне это удасться.
— Но вы, вы сами погибните, он сильный, он окружённый, он осторожный.
— Умереть могу и хочу. На что теперь сдалась мне жизнь? — добавил он грустно. — Я увидел того, кого хотел видеть, пережил самое плохое и самое хорошее, мне не на что надеяться и незачем щадить себя.
— Для отца, для… — И смущённая княгиня замолчала. — Ради Бога, — говорила она потихоньку, — бросьте эту мысль, недостойную вас! Запятнать себя самоубийством.
— Нет, княгиня, только покарать вашего преследователя.
— Карать — не ваше дело.
— А кто его покарает?