— Ведь вы говорили, что он уехал? — прервала Анна.
— Только вчера, я видел его кортеж иностранного автора-мента и дырявые локти придворных, — добавил презрительно шляхтич.
Анна бросила на него суровый взгляд, словно напоминала ему, что это был её родственник, и хотя порочный и враг, он носил фамилию её ребёнка. Старик обуздал себя.
— Будьте спокойны, — сказал он тихо.
— Как вы хотите, чтобы я о нём не беспокоилась?
— Положитесь на меня.
— На меня, — прервал сын, — я его найду.
Чурили нетерпеливо махнул рукой.
— Как шляхтич и ваш старый слуга… — сказал он, кладя правую руку на грудь.
— Друг, — поправила его княгиня.
— Ручаюсь, что князю ничего в эти минуты не угрожает, будьте спокойны.
— Откуда вы это знаете? — живо прервала его Анна, сравнивая в уме его слова с предостережением сына. — Значит, вы знали?
— Ничего, ничего не знаю! — воскликнул упрямый шляхтич. — Но надеюсь, чувствую.
— Значит, только на вере, надежде, предчувствии вы мне ручаетесь?
— Достаточно, что ручаюсь, княгиня.
— Нет, не достаточно, — прервала Анна, — вы должны мне поведать.
— Отец, — воскликнул сын, — если вы что-нибудь знаете…
— Ничего не знаю, — прикрикнул старик.
— Этого быть не может, вы что-то знаете!
— Знаю, не знаю, — сказал Чурили, осаждённый, беспокойный, не зная, как справиться и не желая говорить, — а не могу сказать.