— За мной, парень, — сказал дед, беря его за руку.
— Куда? Зачем? — вырываясь, закричал сирота. — Какое имеете право меня задерживать? О, Боже! Помогите, помогите!
— Тихо! Тихо, саранча! — прикрикнул Лагус. — Напрасно упираешься и кричишь, ты мой ребёнок и должен идти за отцом.
— За отцом! — ещё громче заплакал жак, вырываясь. — Ради Бога! Спасите! Спасите меня!
— Тихо, а то тебе руки сломаю, — отчеканил понуро Лагус, — руки и ноги поломаю, негодник. Иди, не упирайся и не кричи, а то голову о стену разобью. Иди, говорю, и ничего с тобой плохого не сделается.
— Но куда вы меня ведёте?
— Молчи, малыш, молчи…
Несмотря на угрозы, Мацек не переставал взывать о помощи, и когда проходили мимо костёла, надеясь, что там будет Агатка, он снова ещё громче начал кричать. Но никто даже головы на призыв не повернул; прохожие думали, что дед ведёт собственного непослушного ребёнка. Лагус тем временем, тащя за собой Мацка, спешил.
Уже прошли несколько сотен шагов, а дед, сжимая руку жака в своей железной ладони, постоянно бурчал на плачущего, когда на повороте в улочку, встретились глаза в глаза с паном Чурилой.
В своём шарачковом капоте, опираясь на палку, медленно шёл старый шляхтич, когда сначала голос ребёнка, потом вид его поразили задумчивого.
Чурило узнал сироту и, поднимая палку, весь покраснев, переступил деду дорогу.
— Стой, негодяй, — воскликнул он, — куда тащишь ребёнка?
Лагус смешался, а Мацек начал кричать:
— Спасите меня, пане! Спасите меня!
— Это мой ребёнок, что вам за дело, куда я его виду!
— Лжёшь, злодей! — восклинул Чурило. — Не твой, я его знаю; это Мацек, сирота; куда его ведёшь? Отпусти его сейчас же, а не то тебе голову разобью.
Лагус, казалось, минуту раздумывал, потом вдруг схватил жака обеими руками и, как перо, забросив на спину, пусился бежать. Но Чурили, заступая ему дорогу, ударил тростью по голове.
Одной рукой удерживая жака, другой рукой нищий ударил его своей крепкой палкой, которой только шапку с головы шляхтича сбросил. От крика ребёнка и Чурили на улице открылись окна, но, прежде чем успели прибежать любопытные, нищий, толкнув старика, пустился дальше. Шляхтич, оторопевший от падения, из последних сил ещё бросился в погоню за Лагусом.
Напрасно; нищий вскоре исчез на повороте. Выбежавшие мещане стали останавливать пана Чурили и расспрашивать его.
Рассказ, хоть короткий, занял какое-то время; сразу несколько человек пустились в погоню в разные стороны, но слишком поздно. Лагус скрылся где-то между зданий и, завязав мальчику рот тряпкой, прижав ладонью, ждал, пока он успокоится.