Последовала минута молчания, во время которой Магда, бросив взгляд вокруг, указала пальцем на дорогу. На тракте что-то чернело. Все повернулись и каждый идущего к дому человека иначе себе истолковал.
— Старая жена кузнеца несёт, наверное, яйца, — сказала Магда, — это хорошо, потому что мне их не хватает на пятницу.
— Кто-нибудь из моих жаков, — шепнул магистр.
— Не пиво ли несёт Грегор? — спросил сам себя органист. — Хорошо бы сделал.
— Может, какой солдатик, — пробормотал Альбертус.
— Ни то, ни другое, — через минуту внимательного рассматривания сказала кухарка, — какой-то парень босой, с перевязанной головой, в жалкой одежонке, к нам направляется.
— Новый рот, что обед у нас съест, — болтал органист, — потому что как только какой-нибудь оборванец, пробощ его непременно на обед пригласит.
Когда так все разговаривают, спрашивают и поглядывают, мальчик тем временем приближается к воротам, отворяет калитку и боязливо входит на двор. Две собаки принялись на него лаять, но звонарь их позвал. Бедный мальчик, оглядевшись, медленно подошёл, глядя на собак, к крыльцу.
Все с любопытством вылупили на него глаза. Магистр, чувствуя, что это жака, грозно хмурился, как подобало учителю. Альбертус глупо болтал, органист рассчитывал, много ли у него еды съест ребёнок, звонарь сострадательно на него поглядывал. Магда также женским чутьём шла ему навстречу от порога.
— А откуда ты, дорогой? — спросила она.
— Уже его любит, — пробормотал органист, — а то сейчас и к миски попросит и есть нам будет нечего.
Мальчик поднял голубые глаза, задвигал губами, смутился и ничего не сказал. Магда, увидев его окровавленную голову, перевязанную тряпкой, живо повторила:
— А что у тебя с головой, дитя моё?
И на это, однако, мальчик не мог ответить.
— Он, пожалуй, немой, — сказал органист, — а каждый немой ест за двоих говорящих.
— Позвольте мне отдохнуть, — наконец жалобным голосом заговорил мальчик, — я убегаю из Кракова, где со мной чуть не случилось страшное несчастье. Я жак из Бурсы С. Грегория.
— А что с тобой стряслось? — спросили все. — Что с тобой случилось?
В эти минуты послышался и более громкий разговор на крыльце, и какой-то менее обычный; пробощ, закончив молитвы, выглянул и, увидев мальчика, живо вышел на крыльцо.
При виде его все вставали, поднимали шапки, а органист начал усмехаться, делая вид очень трезвого, одна Магда не потеряла фантазии.
— Что это за мальчик? — спросил пробощ.