— Кого? Кого?
— Вот такого мальчика, сироту!
— Как же он выглядел?
— А был тут какой-нибудь?
— Вчера, — равнодушно воскликнула Магда, — но сегодня утром, переночевав тут, ушёл дальше. Кто это? Бедняга, у него была покалечена голова, говорил, что ударился.
Лагус быстро поднял глаза, посмотрел и добавил:
— В самом деле? Покалечился, бедняжечка! И очень?
— Достаточно сильно голову.
— Мы осмотрели его тут, — добавил Альбертус.
— А куда он пошёл?
— Вот прямо по деревне, неизвестно куда. Но почему вы о нём спрашиваете?
— Потому что это мой ребёнок.
— Твой? — сказал магистр, сдерживаясь, чтобы не ударить Лагуса, и взяв себя в руки под взглядом Магды.
— Ну вот! Негодяй! Сбежал от меня из Кракова, вот за ним тащусь.
— О, вы скоро его догоните, — сказала Магда, — потому что он медленно плетётся, слабый бедолага.
Лагус, который минутой назад хотел отдохнуть, встал, спрятал то, что вынул из торбы, и, забросив её на плечи, сказал:
— Вот, нужно мне спешить за ним, будьте здоровы, Бог воздаст. И все жаки по дороге мне говорили, что видели его, идущего сюда. Слава Ему!
Уходя, он бросил взор на Магду, которая с беспокойством ждала, пока он уйдёт, постоянно давая клехам знаки, чтобы чем-нибудь не выдавали себя.
Только он был за дверкой и собаки провожали его лаем, а уже на крыльце после минутного молчания кипел оживлённый разговор. Лагус посмотрел сквозь забор, остановился, притаился, прошёл несколько шагов, чтобы его видели, и, повернув к кладбищу, прошёл под стеной, калиткой прошёл к дому священнику, пока не оказался напротив крыльца, откуда мог слышать громкие голоса разговаривающих.
Магистр выкрикивал громче всех.