Арена

Шовкуненко вышел вслед за Филиппом. Надя с раздражением и тоской слушала, как они разгребали снег. Лопаты скрежетали дуэтом, нудно и равномерно. И ей становилось горько, что в жизни были рядом и скрежет лопат и белый, пусть не первый, но могуче белый снег.

Шовкуненко, наконец, вошел.

— Будем собираться домой, — сказал он скорее себе, чем Наде. Она оглядела его запорошенное пальто и, поднявшись, подошла к нему, сняла несколько снежинок.

— Легкий…

— Да, сегодня он слишком легок, до призрачности. Вот и нет его, растаял. Пойдем, Надя, пойдем. Уже поздно.

— Зато лопата вон не тает, — горько заметила Надя. — Пойдемте, лучше снег, чем… — и, не договорив, подняла свои большие, тяжелые глаза, вдруг впервые увидевшие Шовкуненко. Он понял сразу, понял, но не поверил. Только осторожно погладил ее по голове. Она не потянулась к нему: застыла. Тогда он прижался к ее щеке своей колючей щекой, потом усадил Надю на табуретку, бережно снял грим с ее лица, точно сейчас для него это было самым важным. Сделав это, он пристально посмотрел в ее лицо и, приподняв Надю с табуретки, притянул к себе. Глаза ее были прикрыты, но он уловил в них благодарность и, по-прежнему еще не веря себе, осторожно губами прикасался к ее лицу.

В эту ночь они стали близки.

И опять у него тот же сон, сон о человечке… Вот ему подают перш. Человечек берет его в свои спичечные руки. По залу восхищенный гул:

«Двойной баланс? Разве это возможно?»

«Посмотрим!»

«Скажите, ведь акробаты — это те, что прыгают? А разве они могут работать на шаре? Однако ему еще подают шест. Ведь это разные жанры. Даже на земле такой шест держать трудно!»

Держит! О-о… Только бы не свалился. Вот спрыгивает с перша на шар.

Надя берет человечка за руку, и они оба раскланиваются. Цирк гудит, град аплодисментов. Врываются фанфары, гонг, удар. Удар. Еще удар…

Шовкуненко с трудом открывает глаза. Стук в дверь.

— Кто там?!

— Это я! Скорей, Григорий!..

— Что случилось, дядя Август?

— Я всегда говорил, что он плохо кончит. Мальчишка он. Одевайся, умоляю, скорее пойдем к нему…

15

Шишков лежал ничком на постели, судорожно глотая воздух.