Сержанты бросали салагам камешки в сапоги.
Если кто не проверил обувь, тому хана.
Во время марша не остановишься, не притормозишь, именно в этом и заключается суть штрафной роты и советского парадного шага. После пары часов с таким камешком тело превращается в рану и печет так, что легче уж ногу в огонь сунуть.
Ночью с коек торчали окровавленные, опухшие ступни. И их невозможно было забинтовать, прикрыть или даже пристроить. После одного такого приключения старик не мог глаз сомкнуть.
Утром его ожидали сапоги и знакомый парадный шаг.
Именно потому он всю жизнь после того проверял обувь.
Через пару дней после катастрофы Едунов вызвал отца к себе. Старик сунул гордость в одно место и поехал в Верхний Сопот.
- Как раз с этого и начались все наши несчастья, - вспоминает мама.
Едунов занимал охотничий домик девятнадцатого века недалеко от стадиона, такой деревянный, красивый с кирпичным фасадом и обширной верандой.
В будке охранника возле домика стоял часовой под ружьем. Русские полностью заняли ближайший лесок; старику пришлось сдать "макарова", чувствовал он себя при этом паршиво, как будто кто-то из укрытия целил ему прямо в спину.
Внутри на побеленных стенах висели чучела орлов, головы лосей, оленей и кабанов. Они остались от выселенных жителей. Хозяин принял отца в комнате, уставленной книгами на разных языках, такой он был полиглот. Налил коньяка.
- Твой папа отказался, так как считал, что с врагом драться следует на трезвую голову, а выпивать нужно только после победы. Здорово он победил, нечего сказать!
Никто не спешил садиться. Представляю себе этих двоих друг напротив друга, гигантского отца с зачесанными с помощью бриллиантина волосами и того хромого жлоба с отсохшей левой рукой, как он пытается поглядеть папе в лицо, задирая костлявую башку.
Из того, что рассказывает мама, начало беседы прошло спокойно. Едунов спрашивал, что, собственно, случилось, и старик ответил, что, насколько ему известно, над Гдыней накрылся пиздой американский транспортный аппарат новейшего типа, а он с солдатами наткнулся на пилота, который, с сожалению, отбросил коньки в Военно-морском Госпитале.
- Тело у вас, так что вы знаете, - напомнил старик.
Едунов скорчил глупую мину и выпытывал про подробности. Кто с судна был свидетелем катастрофы? С кем он поехал на моторной лодке и отправился патрулировать? Старик хотел прикрыть Платона и Кирилла, но тут же вспомнил, что их видели в четвертом бассейне и под госпиталем, так что не было смысла врать.
Участие в патруле они приняли по его личному приказу, так он сказал.
Тогда Едунов заговорил о маме. А какое участие во всем этом деле приняла панна Хелена Крефт с Оксивя? Знает ли она что-то об американце? Наверное он думал, что этим отца и ущучит.
ebooksa