Духи и божества китайской преисподней

Есть также исторические свидетельства о шествиях, устраивавшихся в Старом Китае в провинции Чжэцзян, когда в одежду У-чанов наряжались стремившиеся избавиться от болезней жители, или о процессиях в других южных провинциях, участники которых несли в руках куклы У-чанов и других духов, и где У-чаны исполняли роль шутов.

Вообще связь живых людей и У-чанов становилась сюжетом множества изустных и письменных фантазий; помимо историй о сокровищах, которые может подарить Белый У-чан, или о случайной встрече с ним, когда он направился за чьей-либо душой, имелись и повествования о Живых У-чанах (цзоу у-чан, 走無常), принужденных не менее десяти лет отслужить Ямараджам (см. Ямараджи десяти залов), оставаясь между тем и этим светом; но, опять же, подобные рассказы не подкреплены реальной культовой традицией и могут восприниматься лишь как курьез.

В современных верованиях число обрядов и ритуалов, связанных с У-чанами, намного меньше, чем в Старом Китае, но все равно этот персонаж занимает значительное место в простонародной религиозной традиции. У-чаны являются непременными участниками уличных шествий во время праздников (традиция подобных шествий имеет место в южных областях и на Тайване); участники надевают специальные конструкции, представляющие собой верхнюю половину тела божества, выполненную из легких материалов и богато украшенную. В непраздничные дни эти конструкции вместе с другими атрибутами божеств, которые участники шествий несут в руках, помещаются в храмах, занимая место среди прочих статуй.

Алтари У-чанов устраиваются и во время религиозных театральных мистерий. В частности, во время многодневного исполнения пьесы о Муляне (см. Кшитигарбха), повествующей о том, как сын вызволяет мать из ада, изображения У-чана помещаются по бокам от сцены, перед ними ставят различные приношения, и этот алтарь не разбирают до самого окончания мистерий.

ВАРИАНТЫ ИКОНОГРАФИИ У-ЧАНОВ

Иконографические варианты У-чанов очень разнообразны. В местных традициях отличаются не только надписи на шапках (в ряде случаев эти надписи могут вообще отсутствовать), но атрибуты в руках, покрой костюма, цвет кожи и т. п.

Так, для некоторых местных традиций характерно изображение У-чанов с растительностью на лице. Это могут быть залихватски подкрученные усы у Белого У-чана (подобные изображения часто встречаются в провинциях Шэньси и Сычуань), могут быть бороды и бакенбарды у обоих У-чанов. Часто У-чаны изображаются с длинными нависающими бровями. Также популярной иконографической чертой У-чанов являются длинные, высунутые изо рта языки.

В руках У-чаны могут держать кандалы, знамена, колодки; имеются также изображения, где У-чан держит в руке куриную лапу (см. Гоухуньгуй).

Надписи на табличках в руках тоже варьируются: это могут быть парафразы на основные, изложенные выше сентенции; или же они просто гласят «Лин» (令, «Приказ»), как на верительных документах судебных посланников в Старом Китае. В южной традиции таблички вообще могут быть заменены на «Огненные бирки» (хоцянь, 火簽), дававшиеся в имперском суде особым посыльным с целью немедленно доставить подозреваемого.

Белый У-чан, настенная роспись, храм Эр-лан-мяо, г. Пинъяо, пров. Шаньси

Белый У-чан, в правой руке веер, цвет кожи У-чана синий (цвет кожи У-чанов на настенной росписи зеленый), храм Чэн-хуан-мяо, Цзюйюнгуань, г. Пекин

Черный У-чан, цвет кожи красный, в правой руке табличка с надписью «Увижу зло – заберу душу», храм Чэн-хуан-мяо, Цзюйюнгуань, г. Пекин

Цвет кожи У-чанов отличается не только регионально, но может быть разным на изображениях, принадлежащих к одному местному течению. Белый У-чан может изображаться с кожей телесного, белого, красного, синего и зеленого цветов. Черный – соответственно с телесной, серой, красной и черной кожей. Вдобавок, кожа может быть покрыта язвами, изо рта могут бежать кровавые потеки.

В южных традициях, особенно на Тайване, могут отличаться по рисунку и головные уборы У-чанов: так, вместо высоких шапок здесь часто фигурируют очень сложные, богато украшенные короны с инкрустациями и золочением.

В храмах и на простонародных изображениях У-чаны могут выполнять не только роль посланников или сыщиков, но и присутствовать на судах Ямараджей десяти залов в качестве стражников, а также непосредственно участвовать в наказаниях грешников в адах.

Белый У-чан. В руках «огненная бирка» хо-цянь. храм Чэн-хуан-мяо, г. Синьчжу, Тайвань

У-ЧАНЫ В «НЕФРИТОВЫХ СКРИЖАЛЯХ»

В «Нефритовых скрижалях» (Юйли баочао, 玉曆寶 鈔, см.) У-чаны встречаются на иллюстрациях, где их изображения подписаны, однако в самом тексте книги они фигурируют в главе «Площадка вина забвения и тетушка Мэн» под другими именами: Белый У-чан называется Сыюфэнь (死有分) – «Смерть предопределена», а Черный – Хо-у-чан (活無常) – «Жизнь преходяща». Здесь они описаны более устрашающе: у Черного У-чана в руках бумага и кисть, в плечи воткнуты острые ножи, а на поясе висят орудия пыток, глаза выпучены, громко хохочет. А Белый У-чан описывается так: лицо в грязи и крови, в белых одеждах, в руках счеты, на спине держит мешок с рисом, на груди у него висят бумажные серебряные деньги, брови хмурые, все время тяжело вздыхает. Их обязанности, согласно Юйли баочао, прямо противоположны тем, что мы встречали ранее: если до этого говорилось, что У-чаны забирают души на тот свет, то в «Нефритовых скрижалях» рассказывается о том, как они пугают уже прошедшие все мучения и выпившие напиток забвения души в загробном мире (см. Чай тетушки Мэн), чтобы те со страху упали в Красную реку и таким образом перенеслись в наш мир и обрели новое рождение. То есть в данном примере У-чаны, опять же, помогают душам перенестись в другой мир, но уже в противоположном направлении, что лишь подтверждает сущность этих персонажей – изменения.

Изображение У-чанов из свода «Нефритовые скрижали» (Юйли баочао)

Белый и Черный У-чаны, настенная роспись, храмовый комплекс Гуйчэн, уезд Фэнду, г. Чунцин

Фэнду (酆都)

– уезд в 172 км от города Чунцин, в котором, согласно традиционным представлениям, находится вход в мир мертвых. Точное описание этого входа разнится, в частности, в ряде источников говорится о древнем колодце, связывающем мир живых с миром загробным.