— Доброволец?
— Да, Берни был коммунистом. Хотя он и не из рабочего класса. Он получил стипендию на обучение в частной школе и говорил как вы. Позже я узнала, что в партии его считали идеологически ненадежным из-за его сложного классового происхождения. Человек не той выделки.
Барбара взглянула на Сэнди и удивилась, потому что тот сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на нее очень напряженным, хмурым взглядом.
— В какой частной школе учился ваш Берни? — тихо спросил он.
— В Руквуде, это где-то в Сассексе.
— Его фамилия, случайно, не Пайпер?
— Пайпер. — Теперь настала очередь Барбары испытать потрясение. — Да, верно… А вы…
— Я провел некоторое время в этой школе. И знал Пайпера. Правда, не слишком хорошо. Не думаю, что он упоминал обо мне, худшем ученике в классе. — Сэнди хохотнул, смешок у него вышел странный, похожий на лай.
— Нет. Он мало говорил о школе. Только то, что ему там не нравилось.
— Да. Это у нас с ним было общее, я помню.
— Вы дружили?
Сердце Барбары радостно подскочило, как будто какая-то часть Берни вернулась к ней.
Сэнди замялся:
— Вообще-то, нет. Я, как уже говорил, мало знал его. — Он покачал головой. — Боже, какое невероятное совпадение!
— Это похоже на судьбу, — улыбнулась Барбара. — Встреча с человеком, который был знаком с Берни.
Факт знакомства Сэнди с Берни, даже если они не были друзьями, привлекал Барбару. Они стали встречаться каждый четверг в баре. Барбара вдруг поймала себя на том, что ждет этих встреч. Корделия убыла на фронт, и теперь Барбара проводила вне дома только эти четверговые вечера. Подруга уехала однажды утром, быстро обняв напоследок Барбару и отказавшись от ее предложения помочь донести сумку до вокзала. Барбара поблагодарила Корделию за то, что с ее помощью начала понемногу возвращаться к жизни, но та улыбнулась и ответила, что сделала бы то же самое для любого другого человека, этого требовали от нее вера и любовь к Господу. Этот безличный ответ задел Барбару, на нее снова навалилось одиночество.
Выяснилось, что Сэнди и с Гарри был знаком, и даже считал его, пусть не Берни, своим другом. В некоторых отношениях он ее озадачивал. Он был загадочен, почти ничего не рассказывал о себе. Новых туров у него в то время не было, но он оставался в Бургосе, говорил, что пытается раскрутить какое-то дело. Что это за дело, Сэнди так никогда ей и не объяснил. Он всегда был безупречно одет. Барбара подумывала, нет ли у него где-нибудь подружки, но Сэнди ни о чем таком не упоминал. В голову ей пришла мысль: а вдруг он гомосексуалист? Но наблюдения этого не подтверждали. Он тоже был одинок, она это видела.
Как-то в декабрьский четверг Барбара спешила в кафе, пробиваясь сквозь холодный безжалостный дождь, который лупил с потемневшего неба. Когда она пришла, Сэнди уже был там, сидел за их обычным столиком с каким-то человеком в форме Фаланги. Они склонили друг к другу головы, и, хотя Барбара не слышала слов, она поняла, что мужчины спорят. Она не решалась подойти, с пальто на пол капала вода. Заметив ее, Сэнди махнул рукой:
— Простите, Барбара, я заканчивал одно небольшое дело.
Фалангист встал, посмотрел на нее. Это был мужчина средних лет со строгим лицом. Он опустил взгляд на Сэнди и сказал:
ebooksa