Надо заметить, что в периоды насильственной христианизации поволжских народов керемети подвергались уничтожению, чаще всего путем сожжения. Православные миссионеры связывали этот культ с поклонением татар и язычников-инородцев злым духам предков, требующих жертвоприношений. У татар-мишарей имелись священные рощи, также называемые кереметом, и почитаемые деревья – как сохранившиеся остатки языческих культов. Этот домусульманский обычай почитания деревьев (тотемизм) у татар-мишарей представлял собой систему верований, в которой центральное место занимала родственная связь человека с тотемом – животным или растением. Поэтому следовало сажать березу на могиле покойного. Отдельным деревьям и злакам, например, рябине, конопле, приписывалось магические свойства. Молодые татарки при бесплодии приходили к березе, растущей на могиле предка, и вешали на ее ветки куски разноцветной ткани. Дерево, посаженное на могиле предка, качаясь и шелестя листьями, по верованиям восхваляет величие Аллаха: «Агач башы тэсбих эйте» («Вершина дерева перебирает четки»).
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ, форма религиозного культа. Преследует цель установления связи с богами или другими сверхъестественными существами путем принесения им в дар крови жертвенных животных или иных предметов. Наиболее ценной жертвой богу считался человек. Ибн Фадлан сообщает о том, что наложницы варяжских воинов, которых он видел в Волжской Булгарии, охотно приносили себя в жертву после смерти господина.
Булгары на Средней Волге в самый ранний период строили святилища для жертвоприношений, керемети. Соблюдение предписаний ислама и его обрядов, традиций и ритуалов в булгарскую эпоху строго не контролировалось.
В настоящее время жертвоприношение, или курбан – это составная часть религиозных верований и обрядов.
Обычай сооружать мавзолеи (мазар, изгелэр) – места паломничества и поклонения, и устанавливать на могилах каменные памятники с надписями в появились мусульманских странах еще в VII–VIII вв. С X в. этот обычай получает распространение в Средней Азии, на Кавказе. Надписи, найденные в этих регионах, весьма схожи с надписями на болгаро-татарских надгробных памятниках. Эти обычаи в Болгарии связаны с распространением идей суфизма. Такие плиты назывались «белге», то есть «пометка на могиле». Самая древняя болгарская эпитафия, обнаруженная в Болгарском городище, но не сохранившаяся до наших дней, датирована 1244 г. Но обычай писать на могильных плитах никогда не одобрялся служителями культа и ханафитским учением, поскольку это противоречило основам ислама. На памятниках предпочитают высекать суры Корана, прославлять Аллаха и заявлять о своем преклонении перед Всевышним.
На территории Пензенской области имеется множество мазар. До настоящего времени в населенных пунктах Каменского района можно увидеть деревья, развешанные разноцветными нитками и кусками материи, например, у могилы Арслана Полкаева, по легенде убитого из устроенной врагами засады.
Недалеко от с. Н-Елюзань, на правой стороне р. Кадады, у лесного озера находится «мазар Рай-бабы». Легенда гласит, что Рай бабай утонул в озере, спасая шесть тонущих девушек. По другой версии – был убит жителями с. Чаадаевки во время дележа сенокосных угодий, расположенных между Н. Елюзанью и Чаадаевкой. Рай-баба для многих жителей Елюзани читается святым. Известно, что некоторые женщины из села совершают молитвы-дуа над могилой, прося у него помощи, здоровья и счастливого разрешения возникших проблем.
Считалось, для того, чтобы земной дух снял с больного свой гнев, необходимо его умилостивить: после полного захода солнца больной выходил во двор и, выбрав чистое место, забивал в землю большой гвоздь. Затем через ворот своей рубахи он лил на этот гвоздь подсоленную теплую воду…и произносил следующую фразу: «Жир атасы, жыр анасы! Тоткан булсан, жибяр. Мин сина аш-су бирэм, син мина йомшаклык бир» («Отец земли, мать земли! Если ты меня держишь – отпусти. Я тебе пищу даю, а ты верни моему телу мягкость»).
В верованиях мишарей, впрочем, и у других народов Поволжья, каждый двор имел своего духа покровителя – абзар-ияси (йорт анасы). Он считался властелином домашнего скота. Та скотина, особенно лошадь, которую он полюбит, всегда была упитанна, гладка и красива, а которую возненавидит – быстро худеет и потеет. Особенно нравилось заплетать гриву у полюбившейся ему лошади, а затем расплетать. Этот дух иногда показывался хозяину в образе женщины в белом одеянии, реже – в образе зайца или белой собачки. Считалось, что время от времени абзар-ияси следует умилостивлять и задабривать, – для этого варили пресную кашу или лепешку и ставили на подоконник конюшни. При переселении хозяев в новый двор, дух следовал за ними. Тогда хозяин обращался к нему следующими словами: «Йорт ияси, уземнен калма, яна йортка эйдя» («не отставай, следуй за мной в новый двор»).
Так, например, в Касимово при закладке дома в землю зарывались деньги или свиная голова; ставился стол, покрытый белой скатертью, и на нем зажигалась свеча. Всех присутствующих на торжестве угощали саламатой. Когда дом отстраивался, происходила церемония перевоза домового. Хозяин запрягал лошадь, брал тюфяк, решето и ехал в старый дом. Там он поднимался на чердак и упрашивал домового. Решето оставлялось на чердаке на ночь. Утром брали решето и прикрыв его сверху, ехали обратно. Если лошадь вспотела, знак, что ей тяжело, потому что сидит домовой. В противном случае нужно было ехать за ним вторично. Иногда на чердаке клали еду – горшок с маслом, яйца, лепешки…[302].
Вера в мифическое существо – су анасы создало у татар-мишарей своеобразный культ воды. Не имея четкого представления об этой хозяйки воды, татары-мишари, тем не менее, считали, что она живет в глубоких впадинах воды, в водоворотах, образующихся и видимых часто на поверхности воды, а также у водяных мельниц. Среди мишарей бытовала выражение «су иясе тота» (т. е. держит, удерживает). За непочтение она могла высушить колодца, утопить, особенно ребенка, в воде, наслать болезни и т. д. При заболеваниях, приписываемых влиянию духа воды (су тоту), приносили искупительную жертву в виде крошек хлеба, соли, крупы, которых бросали в воду. Мишари воду считали обладающей особыми магическими свойствами, если она взята из трех источников до восхода солнца (тан суы). Такая вода по их верованиям лечила больных, выводила «сглаз» и «порчу»[303].
Каюм Насыри в своей работе «Поверья и приметы казанских татар» описывает очень интересные сюжеты, касающихся многочисленных поверий, встречающихся в устном фольклоре татар-мишарей. Он пишет, что, по всей видимости, у всех известных народов существует баснословные верования в змей (елан) и драконов (аждаха). Эти существа во многих своих проявлениях и сказаниях о них похожи. В одних сказаниях змеи бывают черного цвета и белого. Черные, естественно, злобны к человеку, белые – благосклонны.
ПОЧИТАНИЕ ОГНЯ, этот обряд занимал значительное место в верованиях татар-мишарей, но культа огня не было в отличие от почитания духов земли и воды. Огонь почитался, прежде всего, как очистительное средство, что проявлялось в обряде пропускания скота через костер во время распространения эпизоотии (тавыр чире). Так, с целью очищения ребенка купанием ребенка от «сглаза», в воду опускали семь зажженных лучин. Не рекомендовалось плеваться в огонь и испражняться – появятся прыщики. Полагали, что прыщики наоборот исчезнут на теле, если их три раза обвести угольком, приговаривая: «кайдан килден, ары кит» («откуда пришел, туда следуй обратно»). Этим же способом лечили лишаи.
Кроме того, считали татары, кожа змеи прогоняет лихорадку. Если елан проживет сто лет, состарившись, превращается в дракона (аждаху), который живет на свете не менее тысячи лет. Его подхватывает облако и несет на морской остров и там бросает. Татары уверяют, будто бы во время, когда дракон несется по воздуху, в облаках бывает видно, как он бьет своим хвостом и волнуется. На этом острове по прошествии тысячи лет дракон превращается в девицу юху. Обратившись в юху, дракон может принимать различные чувственные образы и в них явиться к татарину, чтобы всячески навредить ему. Он может принимать облик девицы необыкновенной красоты, которая расчесывает себе волосы, сидя на берегу водоема. Разумеется, находятся и те люди, которые видели эту красотку воочию и даже вспугнули ее. Превратившись в девушку, юха может сделаться женою кого-либо, при этом муж непременно ее пламенно полюбит, но, вместе с тем, будет более и более худеть. Вот что такое юха-кыз, юха-девица! Но вот вопрос: может ли татарин как-нибудь узнать, что вместо женщины-человека он женат на юхе-девице? – Может, и вот каким образом: 1) у юхи всегда выходит самый дурной запах изо рта; 2) юха никак не может обойтись без воды; 3) у юхи не бывает пупа, и наконец 4) impossibilis est virilis pudenti erectio coiti causa corporei (что-то вроде о невозможности с ней заниматься сексом).
Но имеет ли татарин, женившийся на юхе, средство избавиться от юхи, притом не подвергаясь опасности быть съеденным этим чудовищем? (Конечная цель брака юхи с татарином и состоит в том, со стороны юхи, чтобы съесть татарина, если последний поддастся на обман). Не знаю, имеет ли. Впрочем, а одной из записанных мною сказок усматривается что-то подобное такому средству. Дело такого рода: один царевич женился на юхе-девице (разумеется, по любви и неведению), и когда по всем сейчас сказанным признакам убедился, что живет с чудовищем, то построил украшенный извне и внутри, без окон и дверей, терем из одного железа; пригласил туда, после нескольких усилий, свою таинственную супругу, потом мгновенно защелкнул за ней вход в терем, и обложив его со всех сторон дровами, развел вокруг него сильный огонь и таким образом предал юху сожжению. Царевич при этом даже слышал, как юха-девица превратившись опять в змею громадным хвостом своим била во все стороны терема, и оттого все здание ужасно тряслось. Из другой сказки видно, что юха из девицы обращается в змею еще тогда, когда тихонько от мужа, во время его сна, идет ночью на озеро пить воду, так как муж не поставил в избе на ночь воды, а озеро находилось близ дома. В сказке о царевиче и юхе-девице приводится замечание, что когда юха истлела в тереме, пепел ее начали брать люди и делать из него лекарство, под названием терьяк[304].
Следующим злобным духом считался у пензенских татар пирь (пэри, дива), он же – шайтан, джинь, бичура. Разные группы татар описывали эти существа по-разному, но краткий описательный образ заключался в следующем. По поверьям пирь был бесполым существом, который легко мог оборачиваться в собаку, кошку, змею, а также мог принимать и явиться в облике мужа или жены. Однако его увидеть случается очень редко, но иногда встречается на дорогах в облике слепого или хромого человека. Они боятся железа, поэтому под постель татары клали топор, нож, ножницы, замок и др. Если в доме появится медведь, то они убегали. Считалось, что он боится можжевельника и его запаха, поскольку последний употреблялся как лечебное средство от водянки, заражение которой татары приписывали к пирю. Он создавал беспокойства в доме: кричал, играл, смеялся, переносил спящего с одного места на другое, проказничал, мог закрыть или открыть печную заслонку. Избавиться от него можно было, разобрав дом, перенести его в другое место. По другим легендам, у этих существ могли быть дети, и считалось, что они могли подменивать своими детьми детей татарских в колыбели и даже в чреве матери. Но от брачного союза с людьми, если такое случалось, дети не рождались. По ночам они могли навещать татарок, и когда они спят, ложится подле них и обращается с ними так, как можно одному только супругу. Но, по поверьям, татарка, имеющая – невольное и бессознательное отношение к джину, не может рожать детей.
Другой вид этих духов мог встречаться татарину в лесах и в полях, и притом в различных образах: иногда копною сена, иногда в образе девицы. Вместе со своими сородичами в лесу жил шурэле, который, встретив человека, звал поиграть, а затем замучивал его щекоткой. Считалось, это дух очень глуп, которого также можно было легко обмануть. В некоторых деревнях шурэле представляли в образе женщины.
Часто эти духи живут там, где зарыты клады с деньгами и драгоценностями, которые, как правило, не приносят счастья человеку, нашедшему этот клад. «От продолжительного пребывания в земле порождают дивов, подобных во всем своим предкам. О дивах нужно заметить, что они непримиримо враждебны татарину: 1) они похищают девочек; до возраста держат их у себя и тогда на них женятся; 2) дивы ругаются над татарином: например, в образе какого-либо знакомца или добряка див уводит татарина в свой город, в доме у себя угощает его; но если татарин скажет: «бисмилляхи» перед вкушением пищи, поставленной дивом, то явно будет татарину видно, что это не пища, а лошадиный помет; 3) див непременно постарается зазванного к себе в гости татарина свести с лица земли и обыкновенно так: прикажет жене истопить баню, поведет в нее гостя, и когда тот разденется, див предложит ему с видимым радушием услуги свои – помыть, испарить, а когда татарин подставит спину, то див забьет его комлем веника до смерти и мертвого зароет под полком своей бани.
Р. Г. Мухамедова пишет в своей книге «Татары-мишари», что по представлениям татар-мишарей пэри могут сделать человека сумасшедшим. Единственным способом излечения такого больного могло быть лишь жертвоприношение этому духу. Для этого бралась черная курица, которая закапывалась на перекрестке трех дорог. При этом произносилось заклинание: «Кайдан килден, ары кит, имен-томын шул булсын. Мин сезге келяу бирем, сез мина саулык бирегез, тагы-тагы сорамагыз» («Откуда пришел, туда иди обратно, пусть это лечение принесет пользу. Я вам делаю жертвоприношение, а вы верните мне здоровье, больше ничего не просите».
К наиболее широкому и устойчивому верованию мишарей относилась вера в злобное и враждебное к человеку существо, называемое аздяка (урьмэ).
ebooksa