– Фьють! – раздался тихий свист. – Вставай, тебе говорю. Пойдем во двор. И татарина растолкай, неча храпеть. – От стены отделился силуэт и повел длинным дулом в сторону ворот. – Выходи.
Жока в испуге скатился, дернув по пути Гарифуллу за ногу.
– Вы кто? Что вам надо?
– Мы поборники справедливости, – высокопарно начал пришелец, но сбился, запутался в незнакомых словах и закончил по‐простецки: – Короче… анархисты мы.
– И что вам надо? – Наконец удалось разглядеть лицо под низко нависшим козырьком: веселые круглые глаза в рамке густых ресниц, пышная пегая борода, торчавшая в разные стороны.
– Сейчас грабить вас будем, а потом и убивать, может статься. Так что не паникуй. – Судьбоносные новости он сообщал будничным тоном, позевывая.
Во дворе уже толклись трое незнакомцев – все бородатые, в длинных рубахах, в руках винтовки. Распоряжался всем высокий парень в полосатой рубашке, чья поросль на лице больше напоминала неполотые грядки. Хозяйка с детьми чудесным образом испарились, лошади Гарифуллы тоже исчезли. Домашняя птица бродила между непрошеными гостями, черный с фиолетовым отливом петух норовил клюнуть грязный сапог полосатого. Из дома вышел князь, заспанный, щурясь на происходящее.
Как часто случалось в минуты отчаяния, в непроснувшейся голове Евгения родился авантюрный замысел.
– Вы зачем в дом пошли, невезучки? – окликнул он анархистов. – Вам разве не сказали, что там девка больная? Видите, мы спим отдельно, сторонимся их. А это ее батька с мамкой, они уж наверняка заболеют. А вам оно надобно?
– Чаво? – не понял долговязый предводитель. – Чем больна?
– Да хрен ее знает, сыпь на ей жуткая, раны чешутся, как золотушные. У нас в деревне уже пятеро умерли от ентово самого. Лечили как умели, да не помогло. Все! На погост откочевали. Вы тоже, что ль, туды торопитесь?
– Чего это он? – Тот, что вывел с сеновала Жоку с Гарифуллой, раскрыв рот, смотрел на своего командира, надеясь получить ответы.
– Врет, поди, – беззаботно обронил тот.
– Да ладно, вру – не вру. Ты только меня с ними вместе не сажай. Я еще пожить хочу. – Евгений повысил голос и уже почти кричал в надежде, что Дарья Львовна с Полиной Глебовной его услышат.
– А как ты прежде с ними ехал?
– Ни в одном глазу, – уверенно запротестовал импровизатор, – мы‐то верхами, а они сами собой. Это нас на постой вместе поселили. Да и то не под одной крышей.
– Это правда, господа, – вступил в разговор Глеб Веньяминыч, – моя дочь серьезно больна. Долг порядочного человека предупредить вас об опасности. А деньги я вам и так отдам. – Он вытащил несколько ассигнаций из портмоне, которое держал под рукой на мелкие нужды, и протянул вожаку.
– Мало, по виду‐то вы баре не последнего разбору. – Второй бандит недоверчиво покачал головой.
– Мы растратились по дороге, цены взлетели до небес. А нам к морю надо, дочь лечить. Вот могу часы свои отдать. Они у жены. Она по ним время приема лекарств отмеряет.
– Да брось ты их, Пашка, – подал голос тот, что вывел ночевавших на сеновале, – пошли в другое место, есть еще постояльцы. Не хватало нам заразу подцепить.