Надо было с этим покончить еще в тот вечер, когда Великанов приходил к ней в гостиницу. Сказать спокойно и определенно. Но для него не было более мучительной казни, чем выяснение отношений. Да и Тамара предпочитала говорить о пустяках, как будто у них все могло разрешиться само собой и встать на свои места.
Они прошли мимо тяжелого здания библиотеки. За ней начинался скверик — тот самый, она о нем, наверное, забыла. Тогда не было ни библиотеки, ни нового квартала жилых домов. И деревья сильно выросли за три года.
Она шла немножко впереди него. Он посматривал на четкий профиль жены и даже поежился от мысли, что когда-то боготворил ее красоту. В руках она держала концы косынки, накинутой на плечи. Может быть, и тогда была косынка, он не помнит. Помнит только, как Тамара попросила у него сигарету, когда он рассказал ей, что облздравотдел предложил ему участковую больницу и что он согласился. Она ждала его в этом скверике, наверное, не менее часа. Он дал ей сигарету, хотя она не курила до этого несколько месяцев.
Так было три года назад. Почему-то он запомнил сигарету.
— Зачем нам понадобилось идти на кладбище? — наконец спросил Николай.
Она слегка повернула к нему голову:
— Ты против?
Он пожал плечами.
— Понимаю, — сказала она, — тебе все равно. Ты уже забыл, что меня всегда тянуло на живописные развалины.
Забыл. Мы оба многое забыли. И нам не интересно вспоминать забытое. Может быть, она приехала сюда, потому что наша любовь — живописная развалина?
Молча прошли мимо сквера. У нового квартала дорогу перерыли. Со дна траншеи вырывались отблески электросварки. Подойдя к узкому жиденькому настилу, он протянул ей руку и повел ее за собой, не оглядываясь.
— Гражданин! — крикнул ему рабочий. Он стоял, упершись подбородком в черенок лопаты. — Гражданин, не оброни свою хрупкость!
— Черепушечки придется собирать, — посочувствовал другой, прищуриваясь одним глазом — сильно задымил себе глаз цигаркой.
— Ничего, он у меня врач, — пошутила Тамара. Она никогда не умела говорить с простыми людьми.
— Врач? — из канализационного колодца вынырнула голова в картузе. — Эт-ты, брат ты мой, снова доктор. Никуда от них не денешься: хоть заболей — доктор, хоть спирту налей — опять доктор.
Николай шел не оборачиваясь.
— Эк она фигуру-то несет! — с откровенным восхищением проводил Великанову рабочий. — Баба при фигуре!
— Они, слыхал, ляжки тесемкой связывают для походки, а под прическу консервную банку укладывают, вроде как арматуру, — рассмеялся второй.
— Мерзость! — брезгливо сказала Тамара.
На тротуаре Николай предложил ей сигарету, но она отказалась: на ходу не курит. В одном месте пришлось обходить влажную глину, наваленную из траншеи. На асфальте жена осмотрела свои белые туфли. И потом то и дело поглядывала на них, то наклоняясь вперед, то поворачивая голову.
ebooksa