Аистов-цвет

— А какой он? Кто? А как подходил, а как становился, а как смотрел, а как стрелял, а много у него было пуль?

Вскоре он уже знал, что сербского юношу, убившего Фердинанда, звали Гаврило Принцип.

«А за что же, за что он убил цисаревича?» Непонятный огонь жег Ленька, не давал покоя.

И война началась.

Сначала плакали женщины, провожая сыновей и мужей на войну, потом выходили на дорогу смотреть, как идет войско, а потом смотрели на небо, как летают аэропланы, и прислушивались, не слышно ли, как стреляют.

Играли марши, пели про императора, дороги голубели мундирами жолнеров и звенели от котелков, когда пехота, спеша на фронт, не шла, а бежала.

И еще у них, как и в других местах, искали москвофилов, и люди, враждовавшие между собой, тыкали друг в друга пальцами: «Москвофил, шпик!» И если на кого-нибудь тыкали часто, того забирали жандармы и тащили за синие воды Дуная, поближе к цисарю.

А когда ехало мадьярское войско, люди запирали хаты и выглядывали одним глазом через форточки на дорогу.

И еще везде на заборах были наклеены бумажки — звали молодых хлопцев идти воевать за Украину, которую русский царь душит за горло. Потом ходили по хатам девчата и собирали на нее деньги, в кружки — точь-в-точь, как на церковь или еще на что.

А отец Ленько — Карпо Рондюк — сказал:

— Бывает, что несчастье становится иногда и счастьем. Хорошо, что нога у меня искалечена: вот и не иду на войну.

Как только стало известно, что война, с самого начала зачастил по хатам войт — староста Иван Петрик. По-уличному его прозывали Гицлик: говорят, когда-то во Львове он служил гицлем, ловил собак и увозил в будке на колесах на Лысую гору стрелять. Войт ходил к тем, у кого были лошади, и говорил:

— Ведите коней на мобилизацию!

Коней уводили, кони шли и фыркали, из-под копыт кружочками взлетала пыль, ветер трепал гривы — кони шли, чтобы их записали на войну. А мальчишки из местечка бежали сзади и говорили:

— Самый славный цисарь тот, за которым больше всего войн. Потому что, если мало, после смерти люди быстро его забудут и не станут больше вспоминать. А Франц-Иосиф уже старый, и приснилось ему, что скоро умрет. Вот он и хочет перед смертью завоевать еще Россию, чтоб о нем люди хорошо помнили.

А другие говорили:

— Глупый, он мстит за Фердинанда, что убили.

Когда уже начало ехать войско, то мальчишки еще ходили на большую мощеную дорогу собирать банки из-под консервов, протягивали через них шпагат и делали телефоны.

И Ленько делал то же самое.

ЗА УКРАИНУ