Гроза

Во время изучения всевозможной доступной литературы Иван понемногу узнавал о воспитании волка. Дед нашел для него руководство для собаководов и промысловиков, где давались советы для построения контакта с собакой и улучшения послушания в рамках определенной деятельности. Мальчик полностью прочитал пособие, сидя у вольера волчицы. Он очень много времени проводил с ней, разговаривал, пел, пытался даже спать у решетки, но дед быстро запретил ему так поступать. Зверю требовался ювелирный подход, любая мелочь могла повлиять на настроение волчицы. Иногда Гроза благосклонно позволяла Ивану наблюдать за тем, как она кружит по вольеру, в другие же дни она откровенно бросалась на маленького человека, отпугивая его и вгрызаясь в металлические прутья. Мальчишка боялся, что она обломает о них зубы, поэтому уходил в дом в расстроенных чувствах. Владимир утешал Ивана, но про себя задумывался о худшем из возможных исходов. Зверь был тяжелый, неконтактный и абсолютно дикий. Старый охотник видел, как волчица скучала в тесном вольере, ставшем ее тюрьмой, но не мог ничего поделать. Можно было попытаться ее сломать, как это делают с лошадьми народы Монголии, но Иван жалел волчицу и не хотел применять грубую силу. Дружбу так не построить, волки слишком гордые и свободолюбивые, чтобы подчиниться. К тому же Гроза обладала на редкость сильным и упертым характером. Сколько ни ломай, она не подчинится, понял мальчик.

Однажды Иван пришел из дома с очередной порцией мяса. Волчица грызла прутья и скулила от злости и возбуждения. Ее очень злило, что она не может выбраться из клетки. Ранения, полученные в драке, затянулись, но шерсть потускнела и начала выпадать от стресса. Волчица выглядела жалко и потрепанно, хотя хорошо питалась и много отдыхала. Ей не хватало движения и мозговой активности. Она могла часами ходить кругами, пыталась поймать себя за хвост, грызла углы будки. Только периодическая «охота» на собак приносила ей хоть какое-то удовольствие. Волчица чахла в тесном вольере и изнывала от тоски по родным просторам.

Гроза стояла у прутьев вольера, виляя хвостом. У нее было особенно плохое настроение. Она взволнованно и тяжело дышала, приоткрывая пасть. Солнце было уже высоко на небе. Вольер сильно прогрелся, и волчице стало душно. Она смотрела на человека, приближавшегося с миской мяса в руках. Его сладкий запах тянулся по земле. От плоти тоже исходил жар. Есть совсем не хотелось. С запахом мяса смешивался кислый пот мальчишки. По черной губе волчицы стекала вязкая слюна, капая с кончика языка на деревянный пол. Кап-кап.

Фигура Ивана слегка расплывалась перед глазами волчицы, будто мираж в пустыне. Мальчишка опять что-то говорил, ласково подзывал ее, но волчица лишь негромко порыкивала и поднимала верхнюю губу. Когда Иван пропихивал миску с мясом через прутья, Гроза попыталась схватить его за руку, но промахнулась и с лязгом прошлась зубами по железной сетке, оцарапав нёбо. Из пасти начала сочиться тоненькая струйка крови. Волчица потрясла головой и продолжала тяжело дышать с открытой пастью, но не пыталась скрыться от человека, который стоял к ней вплотную. Их разделяли лишь железные прутья, начинавшие, подобно фигуре мальчишки, сливаться в один странный мираж. Гроза почувствовала, что теряет связь с миром. Сознание стремительно оставляло ее. Волчица ослабела и сползла боком по железным прутьям, оставшись лежать на полу вольера.

Иван сначала не понял, почему волчица в этот раз не спряталась от него, ее выпад в его сторону показался ему совершенно обычным, но когда животное начало покачиваться из стороны в сторону и взгляд волчицы помутнел и стал плавающим, то он понял, что дело дрянь. Солнечный удар стал для него потрясением. Иван слышал о нем только на уроках ОБЖ в школе, на которых успешно спал, смотрел в окно, ковырялся в носу и хныкал — в общем, занимался чем угодно, кроме участия в уроке. В этот момент он осознал ценность упущенного времени. Много философствовать по этому поводу не приходилось. Нужно было немедленно спасать волчицу, пока у нее не остановилось сердце или еще что-нибудь не отказало. Мальчишка думал недолго. Он снял с себя рубашку и накрыл ею тело волчицы, зайдя в вольер. Где-то он слышал, что обливать собак холодной водой бесполезно и даже вредно, поэтому он решил сбегать за льдом из холодильника соседа, почему-то посчитав это лучшей идеей. Иван был знаком с мальчишкой, который жил через двор от лачужки, даже как-то помогал колоть лед для напитков на продажу.

Мальчик бежал, не разбирая дороги. Так сильно он еще никуда не торопился. Когда он добежал до дома товарища, правый бок страшно кололо в области печени, а горло обжигал воздух, который Иван жадно глотал ртом, точно рыба на крючке у Улиты.

— Саня, открывай дверь, это я, Иван! — кричал мальчишка, стучась в дом руками и иногда ногой.

Спустя пару минут на пороге показался высокий худощавый парень с большими зелеными глазами, благодаря которым он становился похожим на стрекозу. У него было заспанное лицо, растрепанные волосы и красный след от руки на щеке.

— Ты что разорался, Ваня? Какого черта тебе от меня надо? Я сплю, — промычал парень, протирая глаза рукой. Он был старше Ивана года на два ходил в школу и прилежно учился. Саня был добрым и образованным парнем, все его любили и надеялись, что он выбьется в люди. Ему самому, впрочем, этого было не нужно. Он мечтал «курить бамбук за деньги» и гулять с симпатичными девчонками, коих у него было полсела.

— Саня, принеси льда, быстрее! Мне очень надо, волчица перегрелась, упала.

В следующую минуту парень-стрекоза бежал с Иваном по узенькой сельской улочке с полными руками ледышек. Пальцы немели, все тело покрывалось мурашками. Товарищи спотыкались, пыхтели, но продолжали бежать. Иван вспомнил, что оставил вольер открытым. Дверь была не заперта, а сетка отодвинута. В груди у него возникло щемящее чувство нарастающей тревоги. Когда они подбежали к лачужке и встретили Владимира, стало понятно, что дело плохо. Старик стоял на пороге с банкой-пепельницей и тушил о нее сигарету, а когда заметил приближение мальчишек, с усмешкой посмотрел на Ивана.

— Ушла твоя волчица. Только серебристый хвост в кустах промелькнул.

Иван остановился, посмотрел сначала на нахмурившегося Саню, затем на деда, потом на тающий лед в своих ладонях.

— Как ушла? Она же от солнца упала, перегрелась…

— Ну дура-а-ак, — протянул Саня. — ты бы еще попросил ее подождать твоего возвращения. Она же зверь, а не болонка! Как упала, так и оклемалась.

Мальчишки побросали лед и подошли к вольеру. Старый охотник поднял с пола рубашку внука, отряхнул ее и повесил на дверь. По земле тянулась вереница следов. Волчьи лапы уходили в лес.

— Ну и слава богу, туда ей и дорога. Верно говорили, сколько волка ни корми… — сказал Владимир, похлопав Ивана по плечу.

Мальчик же был безутешен. Он расплакался, закрыв лицо руками. Ему было жалко отпускать волчицу, потому что он хотел сделать ее ручной, мечтал переделать, перевоспитать, изменить. В конце концов, это подло с ее стороны. Он кормил ее, дал ей вольер, никогда не повышал на нее голос и заботился, как о собаке, которую она убила. Она могла бы проявить хоть каплю уважения и благодарности. В книгах, которые он читал, писали совсем про другие истории. Волчица должна была стать доброй, проникнуться к нему доверием, а не сбежать в лес при первой же возможности. Она тоже его бросила. Все его бросают. Если быть совсем честным, то раненой и немощной она нравилась ему больше. Иван почувствовал себя ненужным и отвергнутым всем миром.

Рита, Улита, Гроза — все они его предали, хотя должны были любить, просто обязаны!

— Чего ты воешь? — спросил Саня. Парень никак не мог понять, что так расстроило Ивана. Волк никогда не казался ему хорошим компаньоном и питомцем. — Она же дикий зверь, родилась в лесу, куда ей твоя клетка? Пусть бегает по тайге, зайцев ловит.