Гроза

Мысли об Улите оказались довольно грустными, но в каком-то смысле и светлыми. Иван смог едва заметно улыбнуться, представив, как девочка впервые заходит в гипермаркет и видит обилие продуктов и снастей, как гуляет вдоль холодильников с красной рыбой и аквариумов с живыми осетрами. Она не смогла бы остаться равнодушной, нет, она наверняка очень рада тому, что ее семья переехала. Иван нафантазировал их встречу на улице через десять лет, когда она станет великим рыболовом и экспертом: она позовет его в гости, а он приедет, одетый в красивый костюм с туфлями, похожими на отцовские, на ногах. Он улыбнется старой подруге и скажет: «Улита, моя дорогая подруга, я всегда знал, что ты будешь счастлива, когда сможешь жить в большом городе и заниматься рыбалкой! Я был уверен, что ты еще вспомнишь своего лучшего друга и обязательно позовешь его в гости. Ты выросла настоящей красавицей!» Иван со стыдом отвернулся от окна и прогнал мысль об Улите. Девчонки! Кому они нужны…

К глазам подступали слезы, а в горле образовался комок, мысли стали еще спутанней, они свернулись в витиеватый клубок, из которого невозможно было вычленить отдельные нити. Мальчик, однако, не заплакал. Грусть, которую он испытывал, была светлой. Это было странное ощущение: мысль, что ему, возможно, никогда больше не придется увидеться и погулять с любимой подругой, расстраивала, но уже не казалась чужеродной. Мальчик свыкся с этой мыслью и принял ее. Пришло смирение, точно у старого коня, который больше не побежит в гонке, не прыгнет через препятствия, которые раньше брал с легкостью, а теперь вынужден проводить старость пусть и в теплом, но деннике, иногда выходя на прогулку в зеленую леваду. Улита была яркой вспышкой в его жизни, а, как известно, чем ярче горит костер, тем быстрее он погаснет, оставив после себя тлеющие угли.

В жизни часто встречаются люди, похожие на нее. Обычно про них говорят, что это судьбоносные встречи. Это нечто вроде менторства или, говоря привычным языком, наставничества. За такими личностями хочется следовать, прислушиваться к их советам, ловить взгляды. Они — настоящие лидеры, носители новых знаний из совершенно незнакомой области жизни. Личности подобного формата очень ярко сияют в жизни тех, кто их встречает, они поглощают, зачаровывают и обвораживают. Шарм, которому невозможно противиться, да и не хочется. Нет необходимости. Однажды возникнув, связь с ментором остается навсегда, у нее нет ни временных, ни пространственных преград. Образ наставника сопутствует ученику и помогает справляться с трудностями, работает в качестве нравственного ориентира, служит мерилом добра и зла. Я искренне сочувствую людям, которые никогда не испытывали подобного. Духовный наставник способен провести вас сквозь самые темные уголки вашего сознания, поможет преодолеть самые страшные времена в жизни и станет тем, с кем вы захотите разделить и крупные успехи, и маленькие радости. Встретив свою путеводную звезду, придерживайтесь ее, как делают моряки, когда ходят в море. Ее свет не вечен, ведь день рано или поздно сменит ночь, скрыв все яркие созвездия за горизонтом.

Мальчик решил, что больше не станет злиться на Улиту, ведь, в конце концов, она не виновата в том, что ее родители решили переехать. Он напишет ей письмо, когда станет лучше разбираться в лесных обитателях, и отправит его, найдет ее новый адрес. Кто-то в деревне точно должен знать, куда они отправились. Поначалу мысль, что придется общаться с множеством новых людей, вселила в Ивана неподдельный ужас, но он закрыл глаза и вспомнил, какой храброй всегда была его подруга, она ничегошеньки не боялась! Мальчику так понравилась его новая идея, что он взял первый попавшийся лист бумаги и написал на нем: «Будь храбрым!» — чтобы никогда не забывать о своем решении. Иван прицепил лист на печку. Немного полюбовавшись своим первым манифестом, мальчик лег спать. В эту ночь его не мучили кошмары, он не дрожал во сне и не слышал страшных звуков из-за окна. Казалось, его снова согревала теплая шерсть его рыжей собаки со смешным хвостом-калачиком.

Глава 4

Гроза снова оказалась на свободе. Как только она почувствовала, что приходит в себя, она заметила открытую дверь вольера и попыталась пошевелиться. Ей удалось встать на четыре лапы, и сначала неуверенно, но затем все быстрее и проворнее она зашагала в сторону леса. Ее сердце радостно билась, когда она покидала стены ненавистного ей вольера, где она находилась в заточении. Молодая волчица уже не видела перед собой ничего, кроме родных сосен ростом с небо и низеньких полосатых берез, между которыми вырос иван-чай. Она не оглядывалась и не пряталась, времени на осторожность не было. К ней выбежала соседская собака, начала брехать, но не подходила. Гроза подняла верхнюю губу, показала ей свои длинные клыки и грозно зарычала. Псина тут же поджала хвост и быстро удалилась, забившись подальше под порог. Как же далеко ей до смелости рыжей лайки…

Волчица благополучно добралась до зеленой полосы деревьев и остановилась, навострив уши. За время ее отсутствия голоса местных птиц немного изменились, вытянулись лесные ягоды, раскинулись кусты, были обломаны новые ветки. Лес жил своей жизнью, совершенно спокойно пережив потерю одного молодого волка. Грозу волновали две вещи: куда идти дальше и будет ли там пища. Волчица не знала мест, кроме тех, где выросла и бывала с матерью. Возвращаться назад она не хотела, там, где погибла ее мать, ей места не найдется. Гроза все еще помнила Белую волчицу, а иногда образ матери являлся ей во снах. Молодую охотницу манила неизвестность. В ней возродилась жажда исследований. Снова в путь! Благо, быстрые ноги волчицы полностью восстановились и были готовы покорять просторы тайги. Взгляд у Грозы был ясный, живой и пытливый, она, как и любой молодой хищник, который провел долгое время в неволе, изголодалась по бегу, азарту охоты и обществу сородичей. Ей и правда очень не хватало компании, а местные псы внушали ей лишь отвращение и раздражали. Все они были трусливыми и брехливыми, только лайка, схлестнувшаяся с ней в схватке, могла бы заслужить ее уважение, но дружбы у них не случилось, обстоятельства сложились иначе. Тем не менее Гроза поняла, что достать пропитание близ людских поселений легко. В деревне очень много глупых собак и домашней птицы, которую обычно выпускают гулять. Волчица решила двигаться на север вдоль края человеческого поселения, избегая света из окон домов и местных цепных псов. Гроза чувствовала, что ее жизнь снова стала прежней. Она, как щенок, радовалась возможности бегать, резвиться, валяться в траве, пить из речки или луж, остававшихся в ямках после дождя, и ловить комаров своей зубастой пастью. Лесная растительность снова приятно щекотала огрубевшие подушечки лап охотницы и даже колючие маленькие веточки, попадавшие между пальцев при беге, больше не раздражали волчицу. Гроза была охвачена эйфорией, поддавшись которой она забывала о голоде, усталости и жажде, лишь иногда останавливаясь, чтобы перевести дух.

Солнце забиралось на вершину неба, а затем уступало свое место бледной луне, которая из цельного диска превратилась в тоненький кошачий коготь. Ночью Гроза шла быстрее всего. Ее тонкую стройную фигуру скрывали сумерки, а серебристая шерсть отлично вписывалась в мрачную лесную картину. За густыми раскидистыми ветвями елок ее не смог бы увидеть даже самый зоркий охотник в деревне. Слухи о том, что волчица сбежала, быстро пронеслись по деревне, местные обещали обязательно пристрелить хищницу, если она станет близко подходить к домам, дети, резвившиеся в подлеске, говорили, что видели волчьи следы, но дальше Гроза не уходила. Она держалась темных уголков днем, передвигаясь тихо, как пантера в джунглях, а ночью бежала, уверенно держа нос по ветру.

Гроза была молода, полна сил, и жизнь била в ней ключом. Ее горячее сердце отзывалось на далекий зов приключений.

За знойным летом пришла осень. Постепенно лес начал тускнеть, терять зеленые оттенки, цветы на лугах и полях отцветали, травы пригибались к земле. Все больше желтеющих листьев осыпалось с деревьев под ноги волчице, мыши выросли и стали сновать туда-сюда между своих норок, взошли злаки на фермерских полях, в воздухе впервые за несколько месяцев повеяло сыростью и холодом. Дожди стали идти чаще, июльские грозы, напитавшие землю, сменились августовскими проливными ливнями, промозглостью и слякотью. Низины утопали в воде, реки вышли из берегов, наводнив домики многих норных животных. Животные начали активно готовиться к зиме, почувствовав приближение холодов.

Молодая волчица очень изменилась за эти месяцы скитаний. Она вытянулась, стала более оформленной и утратила подростковую нелепость, когда уши растут быстрее лап и хвоста. Ее клиновидная острая морда приобрела острые углы, на фоне которых еще ярче и естественнее заблестели ее раскосые глаза, немного похожие на крокодильи. Серебристая шубка волчицы из летнего легкого ковра начала превращаться в настоящее персидское полотно. В нем сияли белоснежные нити, а у холки даже встречались рыжевато-бурые волоски, напоминавшие о давно забытом отце-лайке. Да хвост, который в щенячестве мог сворачиваться калачиком, все еще сохранил эту забавную особенность. Гроза стала еще больше похожа на свою мать в юности, когда ее еще не украшали шрамы от битв, а белая шкура не потускнела и не выгорела на солнце. Молодая волчица напоминала норку, только что выбравшуюся из воды, с таким же гибким, гладким и обтекаемым телом.

Первая осень, а затем и зима в жизни волчицы обещали быть непростыми. Порой молодым животным сложно выживать группами в период недостатка пищи, что уж говорить о волке-одиночке. Конкуренция за кормовую базу резко возросла, как и напряжение в лесу. Гроза не знала, что нужно делать, чтобы выжить, но интуитивно догадывалась, что пора менять стратегию. Если бы с ней была стая, то она наверняка бы уже научилась охотиться на более крупную добычу — косулю или даже оленя, но в одиночку такой зверь ей был недоступен и непосилен. Гроза часто замечала следы маленьких копыт на земле и облизывалась, вспоминая вкус нежного мяса. В последнее время ей приходилось ловить лишь крыс и мышей, которых едва хватало, чтобы насытить ее растущий организм. Волчица постоянно хотела есть и находилась в поисках корма. В ход шло все: от последних ягод до рыбы в реках. Гроза наловчилась ловить ее пастью, выжидая, лежа на камнях, пока неосторожная рыбина проплывет мимо. Конечно, получалось редко и надеяться на этот источник пищи не приходилось, но всякий раз при виде лужи, в которой барахталась запертая после отлива рыба, она радостно пританцовывала и виляла хвостом.

Гроза давным-давно ушла от поселений людей, совершив путешествие длиной в сотню километров. Она остановилась у большой реки посреди густого хвойного леса, чтобы напиться воды. По счастливой случайности она учуяла трупный запах, шедший от туши выше по течению. Волчица решила не терять возможности наесться досыта, ее ребра уже торчали из-под кожи, а живот скручивало от голода. Гроза облизнулась и потрусила вверх по течению реки, поднимаясь на возвышенность. Перед ней возвышались горы, из-за которых выглядывало закатное солнце. Близились сумерки.

Волчица понимала, что может быть не первой претенденткой на пищу, поэтому приготовилась к бою. Ей уже приходилось сражаться с лисами и надоедливыми воронами за куски падали, поэтому волчица подняла загривок, навострила уши и напряглась. Вдалеке виднелась стая птиц, круживших над тушей лося. Сердце Грозы бешено забилось, а из пасти начала капать слюна. Волчица не учуяла запаха ни медведей, которые без особых усилий отняли бы у нее мясо, ни других зверей. Только воронье, которое она разогнала, смело подбежав к туше. Птицы разлетелись по веткам соседних деревьев, превратив их в клокочущий балаган из криков и недовольных свистов.

Лось пролежал в реке совсем немного и только начал гнить, поэтому волчице несказанно повезло. Это был старый самец с грубой шкурой и жестким мясом, которое Гроза с трудом отделяла от костей. Ей приходилось упираться обеими передними лапами в бока животного и, напрягая сильную шею, резким движением отрывать куски от туши. Она и правда становилась очень похожа на крокодила, который способен лишь открывать или замыкать пасть, проглатывая мясо, не жуя. Волчица увлеклась процессом и уже не оглядывалась по сторонам. Ее охватила жадность. Грозе казалось, что она сможет в одиночку съесть всю тушу целиком. Ее желудок наполнился настолько, что у волчицы возникли рвотные позывы и она отрыгнула часть мяса. Она больше физически не могла есть, поэтому решила переварить съеденное, устроившись неподалеку, хотя и не слишком близко к туше, и вернуться за добавкой. Гроза отошла от реки на несколько метров и облюбовала себе местечко под каким-то раскидистым кустом. Она вырыла себе небольшую ямку в земле, свернулась в ней калачиком и тут же уснула.

Ночью она проснулась от странного резкого звука, похожего на хлопок. Следом за ним послышался затяжной хруст. Звуки доносились со стороны реки, где лежал лось. Волчица принюхалась и осторожно высунула морду из-под куста. В ночном лесу пахло другим зверем. Она никогда не встречала его, но поняла, что это был волк. Любопытство нарастало вместе с тревогой. В дикой природе невозможно предугадать исход такой встречи. Звери обычно стараются избегать друг друга и не вступать в близкий контакт, а волки — это отдельная сложная система с ареалами обитания и проживания, которые пересекаются крайне редко. Это очень социальные животные, которые живут семьями и яростно оберегают свои облюбованные угодья. Грозе явно не хватит сил тягаться с волчьей семейкой. Однако в округе был запах лишь одного зверя. Серебристая волчица наткнулась на его метки на стволах деревьев. Это был молодой самец, чуть старше ее самой.

Гроза решила пойти на риск и приблизиться к туше. Она могла оказаться сильнее или напористее одиночки, поэтому подняла хвост вертикально вверх и угрожающе оскалилась. Она действительно стала выглядеть более устрашающе и внушительно. Волчица видела силуэт незнакомца. Он обгладывал бедро лося, смачно хрустя костями. Гроза предупредительно зарычала и сделала выпад по направлению к одиночке.

Волк обернулся, заметив присутствие серебристой охотницы, сощурил глаза, плотно прижал уши к голове и грозно зарычал, продолжая стоять над тушей. На вид ему было не больше года, но выглядел он достаточно внушительно, чтобы заставить Грозу сомневаться в своих силах и правах на тушу. У волка было поджарое жилистое тело, успевшее обрасти шрамами и рубцами, особенно много следов осталось у него на морде. Между его глаз проходила глубокая отметина, напоминавшая след от ножа. Рана, вероятно, была нанесена человеческим предметом, потому что шрам был ровный, без рваных краев и разницы в толщине по всей длине рубца. Волк тоже начал обрастать зимней шубой, сменяя невзрачную серую летнюю мантию на густую шерсть, способную согреть его в холодные долгие таежные ночи. Когда одиночка начинал скалиться, на его губе виднелся оборванный кусок плоти, сквозь который просвечивали длинные острые клыки. Волк был почти вдвое больше Грозы, а когда поднимал холку, то и вовсе становился похожим на клокочущую рычащую гору, вот-вот готовящуюся извергнуть магму на мирно спящий город.

В ночи проблескивали две пары глаз: уверенные холодные глаза одинокого волка и воинственно мерцающие глаза волчицы. Она кружила вокруг туши, никак не решаясь подступиться. Как только она делала шаг навстречу, волк тут же делал выпад вперед и клацал своей зубастой пастью. Предупреждение, которое невозможно игнорировать. Тем не менее Гроза была весьма настойчивой и упрямой. Она уже считала тушу своей по праву «кто первый нашел» и не намеревалась отдавать ее без боя. Конечно, она сохраняла осторожность, вовремя делая шаг назад и уклоняясь от выпадов волка.

Грозе удавалось держать минимальную дистанцию между собой и соперником. Ее стратегия была похожа на ту, что используют мелкие падальщики типа койотов или лис. Понимая свой проигрыш в силе, они берут верх хитростью, проворностью и смекалкой. Волчица приметила шмат мяса на коже, свисавший достаточно далеко от зубов волка. Если бы ей удалось выманить его чуть ближе к себе и проскользнуть мимо волка, то она с легкостью бы улизнула в темноту с куском мяса в зубах. Она предприняла несколько безуспешных попыток, позволивших ей понять, что молодой волк прихрамывал на заднюю правую лапу. Гроза решила воспользоваться возможностью и после очередного его скачка проскользнула между хищником и тушей, впившись в его больную лапу. Волк взвизгнул от жгучей боли и резко развернулся в сторону волчицы. Тем временем Гроза уже схватилась за шмат мяса и грозно рычала, отрывая его от кости. Хищники смотрели друг на друга в упор, похожие на мраморные статуи. Они замерли, словно обмениваясь информацией на своем, неизвестном человеку языке. Волки передавали сигнал на ментальном уровне, словно время вокруг них обрело форму и стало вязким, обволакивая фигуры зверей, мертвого лося, воду в реке и лес с его многочисленными обитателями. Происходящее выглядело почти театрально.