Какое-то время Макс отбрыкивался вяло: это потому, что ещё не утро. Никто не просыпается в шесть часов ночи, если у него есть хотя бы отголосок свободного выбора. Восемь? Переходное время, почти рассвет, это ещё не считается. И вообще, посмотри на небо, оно же совсем серое! А вон та туча такая чёрная, что похожа на ночное небо. Что значит — за ней уже встало солнце, ты сама видела?..
Дождь стих и превратился во влажную плотную взвесь, мокрый лес укрывал тяжёлый серый туман. Как бы Макс ни пытался утверждать иное, утро наступило, мрачное и неприветливое.
Утро наступило, а Рябина не вернулась. Под навесом станционный виверн ленился в одиночестве; он чавкал залитыми подкормкой листьями с такой довольной мордой, будто лично выгнал из дому самозванку. Маргарета сомневалась, что он мог бы выгнать хоть кого-то: других зверей старичок закономерно опасался. Но Рябины не было, и это не могло означать ничего хорошего, даже если Макс отказывался признавать проблему.
Тени Маргарет торчали к верху задницами на скудных станционных грядках. Ещё одна тень, оторвавшись от коллектива, взобралась на крышу и нахохлилась там мокрой вороной. Голова кружилась от гулкой пустоты и застревающей в лёгких влажности.
— Я знаю, что ты там, — вздохнула настоящая Маргарета и вновь забарабанила в дощатую дверь. — И вряд ли утонул в выгребной яме. Макс, давай я сообщу в центр. Положено, чтобы…
Макс громко высморкался и всё-таки вышел из сортира, а потом заплескался над бочкой, разбрасывая брызги, как весёлый пёс. Маргарета стояла рядом, скрестив руки на груди. В ней упрямство мешалось с рассеянной, вялой усталостью. Водяная взвесь плёнкой оседала на лице.
Макс рушил одним своим присутствием весь распорядок, в котором она жила столько месяцев. Он ходил по станции, громкий и сияющий, и от него вспугнутыми птицами разлетались тени Маргарет. В них ещё можно было спрятаться, когда что-то прибивало к земле, но ими нельзя было больше быть постоянно.
Это раздражало. Но больше, чем раздражение, Маргарета чувствовала растерянность. Как живут люди, у которых нет таких теней? Что они делают? Как решают, кем быть и чем заняться? Мир вокруг оказался вдруг велик, и каждый шаг в нём давался с трудом.
— Есть инструкция, — устало сказала Маргарета. — Мы должны…
— Я найду её сам.
Сил спорить с ним не было. Когда-то очень давно, раньше, юная и бойкая Маргарета любила популярно объяснить Максу, в чём он не прав. Теперь могла только подумать лениво: странно.
На вспышку уходит столько сил. Откуда взять так много?
Макс сосредоточенно тёр лицо ладонями, и Маргарета сдалась: отошла, уселась на порожек, откинулась головой на дверь.
Небо было серое-серое, совсем как тени Маргареты. Чёрная спираль воздуховорота иссякла, выцвела и уползла к югу, тучи не бурлили больше обещанием грозы, и числа сводки почти вписывались в рамки того, что устав полагал допустимым.
Может быть, если коридор заложат высокий, сегодня удастся увидеть драконов. Маргарета любила смотреть, как они скользят по небу, медленные и величавые. С земли они кажутся совсем небольшими, тонкие изящные фигурки, обласканные ветром и солнцем…
Порожек прогнулся: это Макс сел рядом, глубоко вздохнул, стукнулся затылком в дверь.
— Не переживай, — покровительственно сказал он. — Я её найду, всё будет хорошо.
— Я и не переживаю…
— Да? А я думаю, переживаешь.
— С чего бы мне переживать, это же не моя виверна.
ebooksa