Потом она потянулась к Максу губами.
Они целовались глубоко, с чувством, долго и мягко. Маргарета подползла повыше, вцепилась пальцами в угол подушки, Макс привстал на локтях. Сталкивались носы, она щекотала ресницами его щёку, и от этого по телу почему-то пробегала дрожь. Шрам ещё этого его через бровь, вот ведь щегол! Мог ведь и не заводить такого шрама, чтобы не бить девичьи сердца!
Нет-нет, не маргаретино, конечно. Её-то сердце — в стальной панцирь заковано, в волшебном сундуке спрятано. Да и есть ли оно вообще, это сердце, или вытекло чёрной смолой давным давно, ссохлось да рассыпалось в труху?
Дыхание сбилось. Маргарета зажмурилась, хлюпнула носом и поцеловала глубже, требовательнее. Её качало, как невидимым течением в ласковых водах летнего пруда.
Когда он прервал поцелуй, она обиженно распахнула глаза и машинально коснулась пальцами припухших губ.
А Макс потёрся носом о его ухо и шепнул щекотно.
— Знаешь, что у меня есть?
Пошлое что-нибудь, поняла Маргарета.
Макс вытащил наружу её руку, распрямил пальцы, легонько подул. А потом поставил в самый центр ладошки маленькую оловянную виверну.
Она сидела, припав к земле и широко раскинув крылья. Хитрая сплюснутая морда, большие скруглённые уши, короткий толстый хвост. Поделка была не очень-то качественная, в металле виднелись швы, а чёрная краска облупилась, — но в зверушке виделся непростой нрав.
— Это Швабра, — с неожиданной нежностью сказал Макс.
Маргарета прыснула:
— Швабра? Ну и имечко!..
— А почему нет? Полезная вещь в хозяйстве!
Маргарета фыркнула. Диким вивернам давали имена всё больше за характер, и почти всегда выбирали более спокойных и уживчивых зверей, поэтому среди них бывали и Лопушок, и Обжора, и Табуретка. А в разведении малышей старались называть как-нибудь со смыслом, по-умному; как виверну назовёшь, так она и полетит…
— Я выиграл её в тире, — продолжил Макс, чуть помолчав. — Лет в пятнадцать. Сбил все мишени, можно было любое животное выбрать, там ещё были волк, сова, жаба и ещё кто-то. Но виверна была самая интересная.
— В тире?..
— У нас парк, такой, всё в одном сразу: и ботанический сад, и зооуголок, и лодки в пруду, и уток кормить с моста. Варёную кукурузу продавали и лимонад, ещё карусель, прокат велосипедов и вот, тир. Все мальчишки бегали туда по выходным, это считалось круто.
Он рассказывал, чуть улыбаясь и глядя куда-то сквозь Маргарету. Описывал родной городок и окружающие его поля, грушевый сад, отчаянно провинциальную сцену и новенькую церковь, которую строили несколько лет, и пастырь всё уговаривал работников поменьше материться в святом месте. Потом Макс уехал учиться в город побольше.
— Я всё думал, вернусь обратно. В родительский дом, на свою землю. Мой дед разводил виноград, возился с ним, он даже начал плодоносить помаленьку… Думал, жену приведу. Всё как у людей. Но я не вернусь, да?
ebooksa