А он даже не грустит как будто, пусть бы даже чуть-чуть и из вежливости! Нет: откинулся на спину, смотрит в небо и мычит себе под нос какую-то музыку.
— Что это за песня?
Она знала: в дивизионах много поют. Топят в песнях невыносимое тревожное ожидание, усталость и страхи.
— Колыбельная. Мама пела… я не помню слов. Только мелодию помню. И что-то тёплое…
Он напевал себе под нос, иногда сбиваясь. Выходило не так чтобы мелодично, и вдыхал Макс всегда как будто невовремя, из-за чего колыбельная получалась драной и неровной, но со второго или третьего повтора Маргарета смогла понять мелодию.
Она замурлыкала тоже, наморщив лоб и стараясь не запутаться. Перебрала пальцами невидимые струны, — так отчего-то было легче, хотя никаким инструментом она не владела и вообще сомневалась, что у неё есть слух. Так они и пели вместе, негромко и неровно, песню, состоящую из одних только «ммм».
Может быть, когда-нибудь у неё будут дети. Маргарета хотела бы, чтобы появился кто-нибудь маленький и смешной, так похожий на детские фотографии Макса, где он ещё лыбится во все зубы, где по нему ещё не проехалась война. Тогда она будет напевать такую колыбельную и, может быть, даже придумает для неё новые слова.
Маргарета позволила себе уплыть в картинку на мгновение, а потом осеклась.
— Это всё зря, — сказала она, и голос дрогнул. — Ничего не получится, никогда ничего не получается, и мы тоже…
Он усмехнулся:
— Помнишь? Я обещал тебе вернуться.
Маргарета пожала плечами.
— Я вернусь, — сказал он упрямо, — и мы сможем…
Она отвернулась, а Макс повторил снова:
— Я обещал вернуться, когда закончится война.
— Война уже закончилась, — тускло возразила Маргарета. — Война закончилась, Макс, мы выжили и вернулись. И будущее твоё — оно наступило. Вот это и есть — будущее.
Она обвела рукой тонущую в сумраке станцию. По крыше снова пробежала тень — это Рябина заложила новый крутой вираж.
Куда ей лететь отсюда, глупой? Она и не знает другой жизни, кроме…
— Нет никакого выхода, — продолжала Маргарета, ощутив вдруг горячую, бурлящую необходимость объяснить. — Всё было зря, вот и всё. Ничего не будет другого. Мы получили всё, что заслужили, и Господ распределил по своему разумению…
Она смешалась. Псалмы все давно перепутались в голове. На станции и икона-то была всего одна, и Маргарета не знала, кто на ней изображён. Желтолицый бородатый дядька — мало ли их таких в рядах наших святых?
ebooksa