Вор

Вьюга задрожала. Зрачки сузились. Ренфел чувствовал её боль как свою, крик рвался из горла.

«Далеко, как же далеко!»

Ренфел словно был птицей, которую рвал на части ураганный ветер. Сознание бросало из стороны в сторону, зрение гасло и вспыхивало вновь. И всего на миг, когда сознание уже покидало Ренфела, он ощутил слабое, как сон, прикосновение.

И вкус крови на языке.

Глава 20

Айнэ будили пленников с восходом солнца. Женщина с красным лицом проходила мимо клеток и стучала по прутьям костью. После каждому давали выпить большую кружку воды с привкусом железа. Если кто-то сопротивлялся, то жидкость вливали силой. Пленников кормили мясом быка, ящериц, птиц. Едой со своего стола дикари не делились. По крайней мере, она и Шор на это надеялись.

Сегодня Лика проснулась от кошмара. Такого дикого, что она вскочила в холодном поту. Во сне кто-то звал из темноты, Лика бежала, не оглядываясь, и вдруг её схватили за руку. Прикосновение к отсутствующей кисти было до дурноты реальным, а когда Лика проснулась, то у неё снова болели пальцы.

Шор крепко спал, обнимая её. Последние ночи он наблюдал за дикарями, прислушивался к их речи, но теперь силы оставили его. Лика выползла из-под его руки – парень даже не шевельнулся. Кожа у него была горячей и бледной. Лика заметила, что, несмотря на достаток воды, пленники чувствовали себя плохо. Людей тошнило, многих били судороги, кто-то не мог даже подняться. Неужели их травили? Но Лика с каждым днём чувствовала себя всё лучше. Она окрепла, губы перестали трескаться. Какое чудо могла сотворить вода буквально за считаные дни! Айнэ в ней никому не отказывали. В степи постоянно слышались взрывы, и дикари возвращались с полными бурдюками воды. Но отпаивали пленников лишь для одной цели: чтобы съесть.

Айнэ не убивали сразу. В одних клетках они держали людей, из которых тянули кровь. То ли те были слишком худыми, то ли чем-то не нравились дикарям, но за всё время никого из тех людей не убили.

В других клетках держали скот. Шор услышал, как айнэ назвали так одного из пленников. Им отрезали конечности. Зашивали, прижигали и обрабатывали раны, а после – отправляли обратно за решётку.

– Встать!

Женщина с красным лицом вышла из шатра и стала бить костью по клеткам. Пленники зашевелились. Шор проснулся и сразу задвинул Лику за спину.

– Я же говорил: не показывай, что тебе лучше! – сиплым голосом сказал он. Лика послушно легла на бок.

Слева послышались крики.

– Шор, что они делают?

– Кажется, забирают людей… копать? Рыть? Не могу разобрать, – пожал плечами Шор. Он отчасти понимал речь дикарей, поскольку диалект был похож на язык крапчатников.

Когда женщина с красным лицом подошла к их клетке, Шор остался сидеть у прутьев. Он держал спину прямо, хотя Лика видела, как ему плохо и тяжело.

– Ты́. Пей, – сказала айнэ, протягивая Шору флягу. Он послушно выпил всё до конца. – Чувствуешь жажду? – спросила женщина, внимательно разглядывая Шора.

Шор колебался, думая, что ответить, а потом кивнул.

Женщина криво ухмыльнулась и кивком велела вывести Шора из клетки.