– Что он ранен.
– Как?
– Я не расслышала, но думаю, что это была авария, автомобильная. Билли, Билли, Пит сказал, что у него повреждена рука, правая, и он, может быть, никогда больше не сможет рисовать.
– Господи! – Билли дернулась, как будто эти слова ее ударили. – Только не это, тетя Ханна, только не это.
– Так сказал Пит. Я не уверена, но я так услышала. И, Билли, он был без сознания. А может быть, и до сих пор без сознания. Пит говорит, что он зовет тебя.
– Меня? – лицо Билли вдруг изменилось.
– Да. Он снова и снова звал тебя, пока был без сознания, поэтому Пит мне и сказал, что не совсем понимает, что случилось, не верит, что между вами в самом деле что-то пошло не так, и что ты тоже в это не поверишь, если услышишь его и поймешь, как он тебя любит. Билли!
Билли встала и бросилась к электрическому звонку, призывающему Розу. Ее лицо озарилось. В следующее мгновение появилась Роза.
– Вели Джону немедленно приготовить Пегги, – приказала хозяйка.
– Билли! – воскликнула тетя Ханна, когда служанка убежала. Билли дрожащими пальцами надевала шляпку, которую только что сняла. – Билли, что ты собираешься сделать?
Билли удивилась:
– Разумеется, я еду к Бертраму.
– К Бертраму? Но ведь почти половина девятого, дитя мое, и к тому же идет дождь.
– Но я нужна Бертраму! – воскликнула Билли. – Какое мне теперь дело до дождя?
– Святые угодники! – взвыла тетя Ханна, снова заламывая руки.
Билли нашла пальто. Тетя Ханна всполошилась.
– Билли, не могла бы ты подождать до завтра? – пискнула она, слабо протягивая руку.
– До завтра? – в голосе Билли звучало глубочайшее презрение. – Ждать до завтра после всего, что случилось? Я же говорю, что нужна Бертраму, – Билли надела перчатки.
– Но, милая, ты же сама разорвала помолвку и теперь собираешься ехать к нему вечером, вот так…
Билли подняла голову. Ее глаза сияли. Ее лицо светилось от гордости и любви.