– Глупости! Я всего лишь студент оперной школы, – возразил Аркрайт.
– Да, Билли и об этом говорила, но она сказала, что это ненадолго. Что вы уже получили хорошее предложение – нет, я не о браке – и что следующим летом вы едете за границу, а они невероятно вами гордятся.
– Глупости! – снова вскричал Аркрайт, краснея, как девушка. – Это всего лишь… лесть миссис Хеншоу.
Калдервелл отбросил сигару и наклонился вперед.
– Аркрайт, расскажите мне о них. Как они живут?
Аркрайт нахмурился.
– Кто? Кто живет?
– Хеншоу. Счастлива ли она? Не обманывает ли он ее?
Лицо Аркрайта потемнело.
– Ну… – начал он, но Калдервелл его перебил.
– Только не привередничайте. Вы можете подумать, что я лезу не в свои дела, но это не так. Все, что касается Билли, касается и меня. И если он не делает ее счастливой, я… Я убью его.
Аркрайт невольно засмеялся. Ярость в словах Калдервелла и пыл, с которым он снова набросился на сигару, были очень выразительны.
– Полагаю, прямо сейчас нет смысла заряжать револьверы и точить кинжалы, – мрачно заметил он.
На этот раз рассмеялся Калдервелл, но совсем невесело.
– Нет, я больше не влюблен в Билли, – объяснил он, – не думайте так. Я бы не стал с ней встречаться в таком случае.
Аркрайт внезапно подвинул свое кресло, так что его лицо оказалось в тени. Калдервелл продолжил без паузы.
– Нет, я больше не влюблен в Билли. Но она прекрасный человек, и вы это знаете.
– Знаю, – сказал Аркрайт тихо, но спокойно.
– Конечно, знаете! Все знают! И все желают ей счастья! Но ее брак с Бертрамом! Когда я об этом услышал, меня одним пальцем с ног сшибить было можно. Понимаете, Бертрам – хороший парень, и я его очень люблю. Я его всю жизнь знаю. Хотя лет шесть или восемь назад он связался с дурной компанией, с Бобом Сивером и его дружками. Они ездили к цыганам и все такое. Это не слишком хорошо для него. У него тяжелый нрав – наверное, это потому, что он талантлив. Хотя я совершенно не понимаю, почему люди не могут рисовать картины или петь песни и при этом вести себя нормально!
– Он может, – коротко вставил Аркрайт.