– Ну, если бы ему понравилось, то мне бы не понравилось точно, – Аркрайт пожал плечами.
– Глупости! – рассмеялась она, становясь больше похожей на себя. – Вы совсем как мистер Сирил Хеншоу. Да, согласна, мистер Калдервелл иногда любит регтайм. Но ему нравится и хорошая музыка!
– Да, ему нравится кое-что хорошее, – мрачно согласился Аркрайт, серьезно глядя на единственный предмет, который нравился Калдервеллу – по мнению Аркрайта, конечно.
Алиса, не ведая об устремленном на нее меланхоличном взгляде и о его причинах, весело рассмеялась.
– Бедный мистер Калдервелл! – воскликнула она, касаясь клавиш и извлекая из них первые мягкие ноты. – Нельзя винить его за нелюбовь к тому, что он зовет стенаниями блуждающих душ. Он просто так устроен.
Аркрайт воздержался от ответа. Резко взмахнув рукой, он отвернулся и принялся шагать по комнате. Алиса играла ноктюрн. Она играла умело и с чувством, и Аркрайт остановился примерно на половине.
– Господи, это прекрасно! – выдохнул он, когда затихли последние звуки.
– Вам нравится? – прошептала она.
В комнате было очень тихо и полутемно. Последние лучи позднего июньского заката наполняли комнату золотым светом, но теперь и они исчезли. Хотя пианино стояло у окна, Алиса с трудом различала ноты ноктюрна.
Аркрайту казалось, что воздух еще дрожит от чудесной мелодии, которая только выпорхнула из-под ее пальцев. Глаза его вспыхнули, он забыл обо всем и видел только Алису в полутьме – Алису, которую он любил. С тихим восклицанием он шагнул к ней.
– Алиса!
Девушка резко вскочила, но она вовсе не потянулась к нему, отшатнулась, и выражение ее лица слишком уж напоминал ужас.
Алиса тоже забыла обо всем на мгновение, ускользнула в мир, где не было ничего, кроме музыки и мужчины, которого она любила. Потом музыка умолкла, а мужчина произнес ее имя.
И тогда Алиса все вспомнила. Она вспомнила Билли, которую любил этот человек. Вспомнила долгие дни, которые он держался от нее подальше – скорее всего, чтобы спасти ее. И теперь, услышав, как он произносит ее имя, она почти открыла ему сердце.
Неудивительно, что Алиса торопливо пересекла комнату и включила свет.
– Господи, – поежилась она, стараясь не смотреть Аркрайту в глаза, – если бы тут был мистер Калдервелл, он мог бы с полным правом говорить о стенающих душах. В темноте эта музыка кажется пугающей! – И, чтобы он не понял, какая боль терзает ее сердце, она улыбнулась как можно веселее.
При упоминании Калдервелла Аркрайт замер. Огонь в его глазах потух. Мгновение он молчал, а потом серьезно заговорил.
– Калдервелл? Да, пожалуй. Вам виднее, наверное. Вы же часто с ним видитесь, как я понимаю.
– Да, наверное. Он часто здесь бывает.
– Да, я слышал. После вашего появления в этом доме, конечно.