Бедовый месяц

– Глупая женщина! – Рендел чуть не подавился воздухом. – Мы спасаем твое достоинство и нашу семейную честь.

– А я просила меня спасать? – Лидия уперла руки в бока и вообще начала походить на свою старшую сестру в лучшие годы.

– Тебя, может, не надо было, но семейная-то честь взывала! – разошелся Рендел.

– Немедленно уезжайте! – Она указала трясущимся от возмущения пальцем на открытую входную дверь. – Тереза, увези своего дядьку в гостевой дом. Я же написала в записке: вернусь замужняя и счастливая. Вы мне счастья, что ли, совсем не желаете?

– Нет, постой! – воскликнул Арнольд, перестав прикрывать то, что было прекрасно прикрыто без его усилий. – В каком смысле замужняя? Ты решила, что мы с утречка прямо с гор скатимся в храм? Я на это не подписывался!

– Милый, ты что такое говоришь? – бледнея на глазах, словно собралась отчалить на тот свет от разочарования, потрясенно пролепетала Лидия. – Ты же сам говорил, что сделаешь меня очень счастливой, как в любовных романах.

– Так ты имела в виду венчание? – возмутился Арнольд, как будто его оскорбили в лучших чувствах, и тут же обратился ко мне: – Жена Филиппа, я твою родственницу пятый раз в жизни вижу. А что сглупил и поддался на уговоры, так она три дня меня окучивала и зазывала. Понимаешь: зазывала разными словами. Приманивала, как дичь! Вот! Я жертва и не виноват. Она меня охмурила и сюда затащила.

– Да как ты можешь так отвратительно врать?! – Глаза Лидии заблестели от непролитых слез.

– Вру я отлично! – искренне возмутился Арнольд за попранный талант лжеца. – Но в чем же я соврал сейчас? Я несу чистую правду!

– Ты говорил, что испытываешь ко мне чувства!

– Знаешь, желание съесть отбивную – тоже чувства, – объявил нахал. – Я даже имени твоего не помню.

– Но я же тебе все отдала, – прошептала Лидия и вдруг принялась загибать пальцы: – Честь, гордость. И домик своими сбережениями оплатила!

– Шею сверну… – со свирепым видом процедил Рендел и шагнул в сторону горе-любовника.

Арнольд был выше дядьки на голову, но поменялся в лице, подобрался и неожиданно для всех юркнул в спальню. В общем, в лучших традициях спас полуголый зад бегством. Мы опомниться не успели, как дверь с треском захлопнулась и категорично зазвенел шпингалет.

– Вернись обратно! И отвечай по совести! – Дядюшка добрался до двери и заколотил по ней кулаком.

В спальне загрохотала мебель. Видимо, Арнольд поспешно строил баррикаду.

– Рендел, остановись! – воскликнула я.

Но в дядьке, похоже, за много лет семейной жизни, когда приходилось сдерживать нрав, накопилась ярость, а теперь хлынула неудержимой лавиной и грозила уничтожить если не все живое, то, по крайней мере, дверь. Он попытался высадить преграду плечом, но болезненно скривился.

– Ты убьешься! – Я бросилась к Ренделу, надеясь остановить штурм, но где-то между Лидией, залившейся беззвучными слезами, и почти погасшим камином наступила на проклятущий мандарин. Пол начал уходить из-под ног. Не упала только чудом и неожиданно проклюнувшейся ловкостью.

– Что у вас происходит? – прозвучал сдержанный голос Филиппа. – Я услышал крики.