– Врешь! – заключила она.
– Как о таком можно врать? – даже удивилась я.
– И тебе хватает совести изменять такому мужчине с моим женихом?! – рявкнула она. – Какая ты змея, Тереза! Тебе что, своего мужа мало?
Народ уже не просто глазел, а перешептывался. Хозяйка чайной с тревогой посматривала на наш столик, подозревая, что две орущие как потерпевшие дамочки вцепятся друг другу в волосы и во время потасовки перебьют посуду.
– Твой жених соблазнил мою тетку! – выпалила я, взяв громкостью, а не здравым смыслом. Очевидно, что у второй стороны в переговорах этот самый здравый смысл принципиально отсутствовал.
От изумления Кира открыла рот, видимо, собираясь бросить еще какую-нибудь гадость, но так и закрыла. Ее покинул дар речи. Она схватилась за чайник, плеснула в мою кружку огненный цветочный напиток и сделала быстрый глоток. Зашипела, хорошенько ошпарив язык, и просипела:
– Клементину?
– А? – Я подавилась на вздохе, закашлялась, хлебнула из той же кружки и тоже сожгла язык.
Странно, как мы все еще могли говорить.
– Она же в годах, – прошептала Кира.
– У меня две тетки. Одна из них молода.
– Насколько?
– Относительно. – Я кашлянула, почувствовав неловкость.
– Ты видел, как он ее соблазнил?
– Да, – призналась я, невольно вспомнив отвратительную сцену в горном домике. – Все видели.
– Вы что, всей семьей им свечку держали? – недоверчиво хмыкнула Кира.
– Вчера ночью мы забрали Лидию из горного коттеджа. Она была с Арнольдом, – ответила я. – Он обманул ее и обманывает тебя.
Возникла странная пауза. Кира хмурила брови, кусала губы, а потом вдруг выдала:
– Вот что я скажу, леди Торн: мы с Арнольдом друг друга любим! Он хороший, заботится о своей маме. И еще он…
– Беспардонно использует тебя, Кира, – вырвалось у меня. – И рассчитывает, что ты возьмешь на себя надоевшую маменьку, будешь по вечерам приносить ему тапочки, смотреть в пол и всю жизнь мириться с грубостью. Еще ты всегда хотела преподавать. Он лишил тебя хорошей службы и пытается лишить друзей.