Бедовый месяц

– Какой скандал! – с восторгом, громко прошептала одна из девушек.

– И дурной тон! – с не меньшим восхищением согласилась другая.

Оторопь вдруг превратилась в ярость.

– Знаете, что я думаю? Хорошо, что он не сделал предложение мне, – торжественно заключила первая. – Папочка никогда не отказал бы Филиппу Торну, а я не смогла бы смириться с изменами, как мирится эта провинциальная дурочка.

На мгновение прикрыв глаза, я глубоко вздохнула и вышла из-за ширмы. На дамскую комнату обрушилась тишина. Сидящие на пуфиках девушки вытаращились на меня, как на воскрешенного мертвеца. У одной, стоящей возле зеркала в полный рост, выпала из рук баночка с красной помадой и звонко ударилась о паркетный пол.

Невольно я узнала в сплетницах участниц аукциона. Тех самых, четверть из которых ждали от Филиппа предложения руки. Как понимаю, сердце в этом процессе не обещалось ни одной из нас. Для сердца и всего прочего у моего мужа была Миранда Фарнет.

– Хорошего вечера, – невольно копируя ледяные интонации супруга, произнесла я и вышла с высоко поднятой головой, хотя в этой самой голове страшно шумело, словно по затылку огрели пыльным мешком.

– Думаете, она все слышала? – донеслось прежде, чем за спиной закрылась дверь.

В салоне было шумно. На негнущихся ногах я пересекла зал, возвращаясь к теткам. Казалось, что абсолютно все дамы смотрели мне в спину и перешептывались, с ехидством обсуждая, как под носом у молоденькой супруги прожженный циник Филипп Торн проводит время с другой женщиной.

– На тебе лица нет. – Марджери внимательно ко мне присмотрелась. – Подурнело?

Хотелось немедленно устроить мадам допрос – уверена, она была в курсе дел, но не станешь же выяснять отношения на людях.

– Не то слово. В глазах потемнело, и сердце что-то зашалило, – стараясь говорить ровным голосом, согласилась я. – Пожалуй, вернусь в номер.

Ничего не знаю – меня атаковала мигрень. Наставленные ее племянником рога, знаете ли, знатно на голову давят, от их тяжести портится настроение. И еще под хвост попала вожжа. Все скопом, за один присест. Провинциалки, не видящие дальше собственного носа, вообще внезапные, как зимняя оттепель.

– У меня есть сердечные капли! – Мадам снова полезла в карман платья.

Не пойму, она всю аптечку, что ли, с собой таскает? На любые случаи жизни. А с виду-то и не скажешь, что тетушка – ипохондрик.

– Может, мне выпить сердечных капелек? – прошелестела Лидия. – А то в груди давит.

Вот и у меня давит. И в груди, и вообще везде.

– Пей херес, милочка, – скомандовала Марджери и указала на рюмочку, стоящую перед Лидией рядом с тарелкой нарезанных фруктов.

– А если в херес добавить сердечные капельки? – задумчиво протянула Лидия.

На этой во всех смыслах недурной идее я забрала у подавальщика плащ и поднялась в пустой номер.