Он мялся на пороге. Выгонять человека, протрясшегося минимум три часа в карете, было бесчеловечно. Полагаю, Филипп на это и рассчитывал, когда отправлял парламентера, да и мне хотелось узнать, что именно собирался передать мне муж. Не печать же, право слово.
– Выпейте чаю перед дорогой, – предложила я мужниному парламентеру. – Вы наверняка утомились.
– С самого утра света белого не видел, – охотно подтвердил Вилсон.
Невольно я глянула в окно. Из-за низких снежных облаков свет на улице казался белесым.
От еды, несмотря на страшное смущение, секретарь тоже не отказался. Заправившись, чем бог послал (вернее, Клементина от нервов наготовила), разомлел, подобрел и утерял добрую долю нервного напряжения.
– Господин Торн никогда не отличался простым характером, – вздохнул он, собирая кончиком пальца в ложку крошки от пирога, – но вчера приехал как-то по-особенному злющий. Честное слово, он похож на этого страшного зверя, которого с собой притащил.
– Филипп не сдал леймара в королевский питомник? – удивилась я.
– Лучше бы сдал, – покачал головой Вилсон. – Он же терпеть не может всех этих домашних зверюшек.
В кухне повисла выжидательная пауза.
– Вилсон, почему вы исправили мое резюме? – прямолинейно спросила я. – Вам так сильно понравился мой потрет или очень хотелось подгадить хозяину?
Бедняга подавился чаем и с трудом справился с дыханием.
– Вышло страшное недоразумение! Понимаете, господин Торн тянул с выбором спутницы жизни и, так сказать, матери его будущих детей, а потом увидел ваш портрет… – Вилсон кашлянул в кулак, стараясь прочистить горло. – День знакомства уже назначили, все так хорошо складывалось, и тут я под папками нашел досье от сыскного агентства. Летом было так много дел, совсем забыл… Господин Торн немедленно отправил бы меня в отставку, всплыви эти незначительные подробности. Подумаешь, три привода в участок!
– Еще вы подправили мои оценки, – несколько ошарашенная признанием, что именно секретарь выступил в роли главной свахи, напомнила я.
– Дополнительный сервис для будущей леди Торн! – выпалил он.
– Спасибо, – зачем-то поблагодарила. – Я оценила масштаб вашей услуги.
– Леди Торн, какая вы все-таки милая, – неожиданно отвесил комплимент Вилсон. – Между прочим, я был лучшим за последние десять лет выпускником юридической академии. У меня золотая медаль имеется. И красный диплом! И что? Год служу верой и правдой у вашего мужа. Ношусь по городу, как под зад… как угорелый, во всем ему помогаю, и ведь ни унции благодарности!
Неожиданно его голос истончился. Вилсон приложил к глазам ладонь и громко обиженно всхлипнул. Я оцепенела. Мне, конечно, приходилось успокаивать подружек, но истерящих молодых людей, лучших выпускников юридических академий, ни разу в жизни.
– Вилсон, вы в порядке? – Я мягко похлопала его по руке.
– Нет! Я совершенно не в порядке! – прорыдал он. – Расклеился, как ваш брак!
Успокоиться ему помогла моя чудодейственная настойка, правда, налитая в щедрый стакан с бренди из дядюшкиных запасов (тишком от Клементины дядюшка тоже не пренебрег подлечить нервную систему). Вилсон быстро пришел в то благодушное настроение, когда человек любит весь мир вокруг просто за факт его существования. Глаза заблестели, на бледном лице вспыхнул румянец.