Под конец обсуждения всех деталей несчастная шкатулка не просто подкрякивала с подозрительным присвистом, а вдобавок плевалась дымом. Ей-богу, дорогой муж победил карму, когда отправил энергичного Вилсона в отставку, ведь фонтанирующий энтузиазм бывшего секретаря было сложно преодолеть. Даже почтовый артефакт переносил с трудом и падал в обморок.
На следующий день, хоть Клементина и пыхтела, как забытый на очаге котелок, я вышла из дома. Погода в Энтиле окончательно наладилась. Низкие тучи разошлись, открыв далекое холодное солнце. В его лучах бриллиантовая снежная крошка слепила глаза. Но чем ярче солнце зимой, тем крепче мороз – холод щипал щеки и забирался под перчатки.
По закону подлости по дороге к зданию ратуши, в котором находился и монетный двор, я столкнулась с самой злостной сплетницей Энтила. Завидев меня, госпожа Персенваль рванула через мостовую, едва не угодив под карету. Хотелось проделать такой же маневр, но в обратную сторону. Бегала я по-прежнему не очень, так что пришлось встретиться с главной врагиней Клементины, что называется, нос к носу.
– Тереза! – Она растеклась в масленой улыбке. – Слышала, что ты приехала погостить к родным.
– На пару дней, – уклончиво отозвалась я. – На курорте с дядюшкой случилась большая неприятность.
– Да-а, целая трагедия. Муж остался в столице? – резко спросила она и тут же ответила, даже ничего придумывать не пришлось: – Конечно, он ведь очень занятой человек. И как тебя отпустил?
– Как от сердца оторвал, – проскрипела я и изобразила улыбку прелестной дурочки.
Врагиня вдруг странно моргнула и поперхнулась на вздохе. Видимо, в моем озверелом состоянии прелестная дурочка больше походила на дурного маньяка, готового прикончить любую сплетницу с неосторожными вопросами.
Попрощались мы любезно, и она немедленно рванула к лавке женских штучек мадам Руфьи, видимо, рассказать последние новости. Да так торопилась, что из корзинки выпал кусок ветчины, завернутый в пергамент. Когда госпожа Персенваль спохватилась, ветчину утащил бродячий пес, за что был обруган разными неизящными словами.
Через полчаса я сидела в кресле перед массивным письменным столом степенного распорядителя монетного двора и озадаченно рассматривала закрытые долговые расписки Вудстоков. На них стояла личная печать Филиппа.
– Когда их оплатили? – уточнила я.
– На прошлой неделе, леди Торн, – подсказал он и назвал дату.
В этот день мы встречались в чайной с бывшими сокурсницами. После безобразной сцены в ресторации я посчитала, что он задержался из-за любовницы, а муж-то, похоже, решал проблемы моей семьи.
Возвращалась я в большой задумчивости и с удивлением обнаружила, что к входной двери тянулась вычищенная дорожка, похожая на широкий коридор с идеально ровными стенками. На дороге остались следы от полозьев зимней кареты и лошадиные копыта, укатанные этими полозьями.
Посреди холла стоял большой дорожный сундук. С недоумением я нахмурилась. Вряд ли Вилсон приехал бы к нам с приданым. Конечно, может, он притащил целую библиотеку с законоведческими учебниками? Строить злодейский план по разводу бывшего хозяина и тут же сверяться с буквой закона, насколько могут загрести в участок за особенно сочные пункты.
– Клементина! – позвала я, быстренько стягивая с плеч тяжелый плащ. – Привезли мои вещи? Леймара тоже прислали?
– Твой свадебный подарок остался дома, – раздался мягкий голос мужа, вызвавший у меня практически сердечный приступ, так сильно сжалось в груди.
Филипп собственной персоной стоял в дверях гостиной.
Глава 12
Примирение по филиппу торну