При взгляде на супруга меня разрывало от самых противоречивых эмоций. Филипп выглядел осунувшимся, но вокруг него по-прежнему бурлила слепящая энергия, и он притягивал как самым сильным связующим заклятием. Хотелось одновременно кинуться ему на шею и выставить взашей. Оба желания оказались настолько сильны, что я просто не сходила с места, смотрела и пыталась отыскать в сознании умение выстраивать слова в фразы.
– Здравствуй, – прервал молчание Филипп.
– Ты решил лично привезти мои вещи? – тщательно следя за голосом, холодно спросила я.
– В сундуке мои вещи, – поправил муж.
– Тереза, – позвал из гостиной Рендел, – подойди сюда. Мы с господином Торном обсуждали кое-какие вопросы.
Интонации у него были суровыми, да и сам он восседал в кресле в позе генерала в отставке, уложив вытянутые руки на набалдашник трости. Клементина нервно ерзала на кушетке. Чисто по-человечески их можно было понять: наверняка они уже узнали о сюрпризе с долговыми расписками и оказались между двух огней. Выставить за порог человека, оплатившего их долги, даже не напоив кофе, было бы прескверно.
Поднос с кофейником, к слову, на столе стоял, а все бумажные завалы исчезли. Красовалась только старенькая почтовая шкатулка.
– Филипп, можно тебя на минуту? – с неприятной улыбкой попросила я.
– Если ты настаиваешь.
– Очень настаиваю!
Я развернулась и, сердито стуча каблуками, зашагала в кухню. Было слышно, как Филипп сдержанно извинился перед хозяевами дома. Ждала его во всеоружии, в смысле уперев руки в бока.
Сердитый вид мужа никак не впечатлил, его в принципе впечатляло только то, чего он не ожидал. Жена, желающая дать ему пинок под аристократический филей, сюрпризом явно не являлась. Он вошел расслабленный, пряча руки в карманы, и осмотрелся.
В тот единственный раз, когда господин Торн прикатил в Энтил на помолвку, традиционно проводимую у невесты, дальше гостиной он не зашел. С вежливым интересом посмотрел на рога, отказался от еды и дернул в столицу с такой поспешностью, словно будущая жена отправила за его экипажем разозленного дракона. Остановить, насильно накормить и заставить еще чуть-чуть полюбоваться на легендарные оленьи рога!
– У тебя не все дома? – резко проговорила я, вообще-то, понимая, что не очень правильно начала разговор и следовало держаться отстраненно, но не выходило. Мне еще предстояло поднатореть в скандалах тихим ледяным голосом.
– У меня не все дома, – согласился он. – Супруги дома нет.
Надо же, как изящно вывернул!
– Уточните, господин Торн, о каком сейчас доме идет речь? О вашем городском особняке или о поместье?
Мы скрестились взглядами.
– Почему ты молчишь? – не вытерпела я повисшей паузы.
– Я забыл о поместье, – неожиданно признался он и обескураженно почесал бровь.