Дэйвенпорты

– Спасибо, что согласились со мной встретиться.

Она не знала, с чего начать. Во рту пересохло. Возможно, это ее единственный шанс убедить Харрисона Бартона, что ее чувства к нему были настоящими. Заметив, что молодой человек скосил глаза на рощицу и узнал ее, Руби поняла, что правильно выбрала место встречи. Ему было столь же необходимо услышать ее признание, сколь и ей – высказаться.

– Почему мы здесь, Руби? – спросил он напряженным голосом.

– Я хочу извиниться. За все.

Он покачал головой:

– Вы уже извинились. В этом, – он указал на деревья, – не было необходимости.

Мистер Бартон сделал шаг назад.

– Я не могу перестать думать о тебе, Харрисон, – выпалила она.

Молодой человек замер, и каждый сантиметр тела Руби заполнило облегчение. Кончики пальцев закололо. Девушка облизнула губы. Она выдержала взгляд его ореховых глаз с решимостью и со всеми теми чувствами, которые не могла выразить словами.

– Я доверял тебе.

– Я знаю, – сказала девушка. – Я не могу изменить причин, по которым я начала встречаться с тобой, но я ни на миг не пожалела, что мы познакомилась и… что я узнала тебя. Ты один из лучших людей из всех, кого я знаю.

Руби откашлялась. Она стояла, не шевелясь, пока Харрисон изучал ее лицо. Наконец девушка задала вопрос, ответа на который боялась больше всего:

– Ты дашь мне еще один шанс?

Мистер Бартон прикрыл веки, а ее глаза заполнились слезами.

– Да.

Колени Руби подкосились, и она тяжело плюхнулась на траву. Молодой человек устроился рядом, притянул ее к себе. Руби склонила голову ему на грудь, слушая, как бьется его сердце. Ее страх быть отвергнутой занимал так много места в ее душе, что следующий вдох вышел дрожащим. Они прижались друг к другу. Мистер Бартон поглаживал ее спину, рисуя ладонью узкие круги. Руби не знала, сколько они так просидели. Так долго, что у нее заболела шея, а ступни в сапожках на каблуках онемели. Мистер Бартон мягко отстранился. Руби смахнула со щек соль и влагу.

Он протянул ей платок.

– А как же твои родители?

– Они привыкнут. Они просто хотят, чтобы я была счастлива, – быстро сказала она.

Руби не была готова думать о том, что могло разрушить это блаженное состояние. «Сегодня я скажу маме всю правду, – подумала она. – Не Джон. Только Харрисон. Времени еще много».