Сердце призрака

Я не мог не заметить, как он назвал меня «мужчиной», или то, как вежливо и культурно он разговаривал, в отличие от прошлого визита. И, хоть я и не помню, какую маску тогда носил, главное, что это была не Доблесть, поэтому я и не надеялся быть хоть чуточку адекватным в тот день.

– Твой внешний вид, – пробормотал я. – То, что надо.

– То, что надо? – нервно промямлил он.

Между прочим, и я сам не так давно стал гостеприимным. Черт знает, что было бы со мной через неделю или месяц. Однако пути господни неисповедимы, и теперь высшие силы явно обеспокоены тем, кем я стал. Или нет, но ровно до тех пор, пока мною не овладеет другая маска. Тут я рассмеялся и заметил смущенный взгляд Растина, который покраснел впервые за все время.

– А скажи мне, Растин, – увлеченно заговорил я. – Можно ли утверждать, что твои силы приумножились с тех пор, как ты впервые попытался изгнать меня?

– Мне не стоило…

– Ответь на вопрос, – отрезал я. – Если я дам тебе второй шанс, думаешь, на этот раз все получится?

Теперь он явно разозлился. Но я тоже был искренне ошеломлен своим новым безумным планом, который неожиданно для самого себя произнес вслух.

– Ты затеял со мной игру, – начал он меня обвинять. – И надеешься заманить в хитрую ловушку.

– Я не такой.

– А должен бы.

– Экзорцизм, – сказал я в попытке привлечь его внимание к другому. – Если бы я согласился на этот обряд, рискнул бы ты изгнать меня вновь? Вот почему ты здесь, не так ли? Каждый раз ты возвращаешься сюда в надежде обнаружить меня в уязвимом состоянии, чтобы провести свой чертов обряд экзорцизма еще раз. А что до твоего сердца… Оно явно искалечено не настолько сильно, чтобы ты…

– На этот раз я устрою серьезную чистку, – его беспокойство насчет того, что я могу его обманывать, уменьшилось на одну треть. – И – да, сверхспособности даже наполовину не так важны, как моя осведомленность относительно того, с чем я имею дело сейчас.

– О чем идет речь, Растин? Просвети меня, будь так добр. Что это за загадка такая, которая не поддается моим размышлениям?

– Проклятый человеческий дух, – ответил Растин.

– Позволь напомнить, проклятье нерушимо. А кто, по-твоему, я, человек или дух, обреченный на вечные муки? И на каком основании ты выдвигаешь такие смелые предположения?

– То, что проклятие необратимо, еще не означает, что его нельзя разрушить, – возразил он, проигнорировав мой вопрос. – По крайней мере, любое проклятие можно снять. Даже такое чудовищное, как у тебя.

– Ты действительно так считаешь? – спросил я с ноткой скептицизма в голосе.

В ответ на это Растин только развел руками.

– Ты и сам так сказал. И вообще, вернулся бы я в этот дом, если бы он был проклят?