Убийства в Белом Монастыре

22
18
20
22
24
26
28
30

Занавески почти закрывали глубокие оконные проемы, и было довольно темно. Поблескивали серебряные вазы, возвышалась кровать с балдахином, его собственное лицо отражалось в зеркале. Кровать была заправлена, но одежда Бохуна валялась на стульях, а ящики комодов были криво выдвинуты, словно пьяные. Беннет инстинктивно огляделся в поисках потайной двери на лестницу. Комната выходила на подъездную дорогу и на газоны за домом. Значит, лестница была в стене по левую руку от него, возможно, между двумя окнами. Именно там…

Снова послышался шум – за спиной, в галерее, за одной из тех дверей, что скрывали тайны Белого Монастыря. Беннет немного прошел по галерее, и дверь распахнулась, едва его не ударив. Вышла девушка, она тяжело дышала и ощупывала горло. Его она не видела. Из комнаты послышались странные звуки, словно там метался больной, потом девушка закрыла дверь. Она наклонила голову, скользнула вдоль стены и выпрямилась.

Когда она убрала руки, он увидел у нее на шее синяки. Потом они посмотрели друг на друга – перед ним было лицо Марсии Тэйт.

Глава шестая

«Кто прошел, не оставив следов»

Он чуть отодвинулся, чтобы серый свет мог падать ей на лицо. Странно, но, когда прошло первое потрясение, он не подумал о призраках или галлюцинациях, что заставляли его повсюду видеть лицо Марсии. Разве что с некоторым облегчением Беннет решил, что весь этот фарс с убийством, возможно, лишь чудовищный розыгрыш, ночной кошмар, и ему захотелось рассмеяться.

Потом он понял, что это не Марсия, и это было еще худшим потрясением. В следующую минуту он сам удивился, что заметил какое-то сходство в бледном лице, на которое падала тень оконного переплета. Девушка оказалась ниже и стройнее, ее темные волосы были небрежно заправлены за уши, и она была в простом сером свитере и черной юбке. Но на миг линия скул, мимика, тяжелые веки над темными глазами напомнили ему о другой.

Он тут же забыл об этом, когда осознал, что она пострадала. Беннет услышал ее голос – и это тоже не был голос Марсии Тэйт.

– Джон… – Она тяжело сглотнула и подняла на него беспокойный взгляд. – Джон? Вы не… Да что я говорю? Луиза. Все хорошо, правда. Это был просто шок, я ее успокоила. Она меня не узнала. Она была в истерике после вчерашнего. Пыталась… – Ей было больно говорить. Руки снова коснулись горла, она поборола тошноту и попыталась улыбнуться. – Хорошо, если бы приехал доктор Уинн, и…

Пауза.

– Кто вы?

– Успокойтесь. – Беннет отчего-то почувствовал себя виноватым. – Все хорошо. Клянусь, все хорошо! Я друг вашего дяди. Меня зовут Беннет. Ох, вы ранены. Позвольте…

– Нет, со мной все в порядке. Это Луиза. А, Беннет, да, я знаю, кто вы. – Она быстро метнулась к двери. – Послушайте. Вам туда нельзя! Точно нельзя. Она в ночной сорочке.

– И что с того? – Беннет был ошарашен. – Если кто-то впал в безумие и пытается задушить… Ведь именно это она и делала?

Невообразимо. Он вспомнил веснушчатую, скромную девушку с механической улыбкой, следующую, словно тень, за лордом Канифестом, тихую, деловитую, ту самую, что занималась перепиской отца и которой не дали выпить второй коктейль.

– В безумие? – повторила Катарина Бохун, пересиливая боль, и слабо хохотнула. – Луиза? С этим ничего не поделаешь – она истеричка. После того, что случилось вчера… Прошу, не делайте глупостей! Я сама не слишком хорошо себя чувствую.

– Знаю, – мрачно отозвался Беннет и подался вперед, когда она, пошатнувшись, прислонилась к стене.

– Бога ради, что вы делаете? Отпустите меня! Слышите, отпустите!

Он отнес ошарашенную и несколько напуганную барышню к себе в комнату, открыв дверь ногой. Там, желая рассмотреть ее получше, опустил на удобные подушки на широком подоконнике глубокого оконного проема. Порылся в чемодане в поисках бутылки бренди, которую счел разумным привезти в Англию, где, увы, все закрывается так рано. Когда он вернулся, она слегка приподнялась, облокотившись о подоконник; в ее глазах читалась усталость.

– Нет, – быстро сказала она, – я в порядке. Не надо бренди, спасибо.