Все замерли в ожидании: что-то будет?!
И, спустя какое-то мгновение, увидели, как подпрыгнула буровая вышка, словно ветерок пробежал по тундре, приглаживая мох, затем под ногами земля, подпрыгнув, начала монотонно раскачиваться. А спустя несколько секунд раздался оглушительный грохот, долгое время переливавшийся эхом по необъятным просторам тундры. Потом все стихло. Свершилось то, к чему так долго и с такими трудностями и сбоями стремились.
Никаких пылевых облаков с земли на этот раз не поднималось, слишком влажной была почва, а нетронутая ее часть надежно покрыта густым мхом. Лишь грязевая жижа в колеях, наезженных тяжелой техникой, мелкой дрожью рябила довольно длительное время — впервые наблюдали такое явление.
Придя в себя после большого напряжения, выяснили у режимной службы, откуда привезли незнакомого босяка. А произошло вот что: облетев окрестности и не заметив ничего живого поблизости и совершая последний круг вокруг буровой установки, заметили, как из трубы одного балка буровой вахты валит густой дым. Кто же оставил горящую печь вопреки запрету? Решили приземлиться и загасить огонь в печи. Но когда вошли в балок, увидели полуголого незнакомца, который развесив свои мокрые доспехи вокруг пылающей печи, сушил их и сам обогревался. Не дав ему опомниться, схватили его полуголого и силой втолкнули в вертолет, предварительно залив огонь в печи.
Этим незнакомцем, как выяснилось, оказался геолог, идущий на станцию Хановей от своего лагеря, расположенного километрах в 20 западнее нашей позиции, о котором Ворку-тинское геологическое управление нас не поставило в известность. Ориентиром этого путника служила вышка нашей буровой установки. Достигнув ориентира и форсируя речушку, преграждавшую дальнейший путь, путник в ней основательно выкупался и решил в одном пустующем балке обсушиться и обогреться, благо дровами заботливые буровики запаслись впрок. Но вовремя был обнаружен по дыму из печной трубы и вызволен в безопасное место. В противном случае, ему не избежать бы физических травм, тем более психических потрясений, и не известно, чем бы для него все это кончилось.
При обследовании техники и жилых балков вблизи эпицентра взрыва установлено, что каких-либо заметных разрушений бурового оборудования и его обустройств не обнаружено, но жилые балки ударной волной были поломаны основательно и к восстановлению для дальнейшего использования вряд ли пригодны.
По данным дозиметрического контроля ни в первые минуты после взрыва, ни в последующие часы радиоактивных проявлений не было обнаружено ни на устье самой скважины, ни вокруг нее на различных расстояниях.
Связавшись по телефону со службой гражданской обороны города Воркуты, получили информацию о том, что до города дошла очень слабая сейсмическая волна, на которую несведущие жители не обратили внимания. Взрывные работы на шахтах и в карьерах вокруг Воркуты ведутся довольно часто, и всеми ощущаются и слышатся, поэтому сейсмическому возмущению от нашего взрыва никто не придал никакого значения. А на жилых и производственных зданиях такие слабые возмущения никак не сказались.
На станции Хановей никаких последствий сейсмического воздействия взрыва не замечено, даже водонапорная башня, которую начальник станции молил нас развалить, и та стояла, как ни в чем не бывало. Но колебания почвы жители, которых на время взрыва выводили из помещений, ощущали отчетливо. Спустя сутки дозиметрическая служба не обнаружила никаких радиоактивных проявлений. Значит, проектные решения по обеспечению камуфлетности взрыва выбраны правильно.
По предварительным данным сейсморегистрирующая аппаратура в большинстве своем сработала нормально, была получена необходимая информация, которая сразу передана для обработки.
После доклада министру о результатах первого эксперимента по сейсмозондированию земной коры Государственная комиссия принимает решение о закрытии работ на данном участке, демонтаже и эвакуации бурового оборудования и жилого комплекса, свертывании всего хозяйства в походное положение и перебазировании его своим ходом до станции Хановей, где предстоит загрузка техники на железнодорожные платформы, своевременно заказанные, и отправка эшелона домой. Личный состав экспедиции должен отбыть до Москвы скорым поездом Воркута — Москва в свободном вагоне, о котором позаботились заранее.
Тундра к этому времени полностью просохла, балки полностью обезводились. Встречавшиеся на нашем пути до станции Хановей две из них глубиной 3–4 метра и шириной 8—10 метров были сплошь заросшими какими-то стелющимися кустарниками, на ветках которых уже пробивались зеленые липкие листочки. Зимой этих балок мы не заметили, так как они были до краев засыпаны плотным снегом, почему и тундра казалась ровной, как стол.
В первой из балок мы увидели брошенный трактор, тот, который утонул в разлив, когда горе-телефонисты искали обрыв в телефонном проводе. Вода сошла, балка просохла, а брошенный трактор так и стоял, одиноко ржавея, никому не нужный. Вот что значит государственная собственность, то есть ничья.
Почвенный слой тундры, покрытый сплошным мхом, как ковром, составляет толщиной 20–30 см, а под ним сплошной покров каменной гальки. После прохождения нашей колонны тяжелых автомашин образовалась глубокая колея, заполненная жижей из грязи и мха. Эта рана, видимо, останется незаживаемой на многие, многие годы.
На станцию техника дошла без приключений, оперативно установлена на платформы и закреплена в походное положение. Сопровождающие эшелон и охрана разместились в классном вагоне, входящем в состав эшелона, который без задержки двинулся на Москву.
На другой день все члены Государственной комиссии (10 человек) вертолетом отправились на следующую площадку в район железнодорожной станции Лемью. Словно в наказание, нам выделили вертолет МИ-4. Эту технику с полным основанием можно назвать орудием пытки: неимоверный грохот двигателя, усиливающийся вибрацией всех конструкций вертолета, выдержать в течение трех с лишним часов стоит многих сил и нервных напряжений. После такой оглушительной нагрузки каждый из нас приходил в себя в течение двух суток.
Кратковременная посадка на аэродроме в Печоре для дозаправки горючим только ухудшила самочувствие каждого: после грохота — вдруг, абсолютная тишина (обычные земные шумы уже воспринимать невозможно) — и снова невообразимый грохот. Но, слава богу, путешествие наше закончилось благополучно: мы приземлились на территории бывшего концлагеря «врагов народа» генеральского ранга, вблизи буровой установки, где ожидал автобус, который перевез нас в жилой поселок, расположенный в тайге в двух километрах от скважины. О какой-либо работе в этот день не могло быть и речи: каждый был измотан перелетом до предела.
На заседании Государственной комиссии была рассмотрена готовность всех служб к проведению эксперимента.
Скважина находилась в полной готовности: инклиномет-рические измерения, шаблонирование макетом имели положительные результаты: отклонений от проекта не имелось. Опускная колонна труб была скомплектована и установлена. Материальное обеспечение и техника для опускных работ и последующего цементирования скважины были в полной готовности.
Проверка состояния узлов спецзаряда после транспортировки, комплектации и проверка работоспособности бортовой аппаратуры подрыва показала полное соответствие конструкторской и эксплуатационной документации.