Назначенный день и час взрыва оказались весьма неудачными: небо было закрыто плотными облаками, моросил мелкий нудный дождь, видимость — не более 200 метров, а по высоте и того меньше, в дополнение ко всему — очень велик фединг радиоволн — прохождение их было очень слабым даже при включенном на всю мощь усилителе. Хоть и очень слабая была видимость, все же позволила прилететь вертолету из Воркуты с гостями — первым секретарем ГК КПСС и начальником отдела КГБ. Этим вертолетом и воспользовалась наша режимная служба для облета территории вокруг скважины с целью установления отсутствия невзначай забредших в этот район путников, хотя при такой плохой видимости сомнительно было что-то разглядеть, да и одолевали опасения, как бы не потеряться вертолету в такой почти непроглядной тьме. Но летчики нас уверили, что такая погода им не помеха.
Но не прошло и 15 минут после вылета вертолета, как на нашу голову свалился такой туман, что буквально в десяти метрах трудно было различить телеграфный столб. Как поступит экипаж в такой ситуации, и как нам дальше поступать, ведь радиосвязи с бортом у нас установлено не было, как-то не подумали об этом, хотя и средства были? Если вертолет не сможет вернуться на КП, эксперимент необходимо отменить.
Наконец, по шуму мотора услышали приближение вертолета со стороны скважины — он шел на высоте не более 10 метров прямо по столбам линии связи и увидели его буквально в 30 метрах, когда он лихо отойдя немного в сторону, приземлился прямо у ограды технической позиции.
Пережив несколько волнительных минут за судьбу экипажа и двух пассажиров, спросили пилотов: как же в такой непроглядной тьме сумели прилететь куда надо? Молодые ребята-летчики бодро ответили, что им в таких ситуациях приходилось бывать довольно часто, потому привыкли. Сначала нашли в тумане вышку буровой установки, потом, кружась вокруг нее и опускаясь ниже, увидели столбы и, ориентируясь по ним, прилетели на КП. При этом борттехник лежал на полу между пилотами, следил за наземными ориентирами и давал команду на действия пилотов. Так и долетели. Но увидеть что-нибудь на земле в районе буровой установки так и не смогли. От трех геофизических групп получили радиосообщение, что измерительная аппаратура на трассе включена в дежурный режим. От руководителей четвертой группы сообщений не поступало.
Обсудив все обстоятельства и доклады руководителей всех служб о готовности, Государственная комиссия принимает решение произвести взрыв в назначенное время. Подписывается акт и дается команда на включение программного автомата и выдачу программы на подрыв спецзаряда.
За 20 секунд до «0», не получив донесение о включении четвертой группы приборов на трассе, руководитель сейсмических измерений Е. А. Попов попросил взрыв отменить.
Подана команда на остановку программного автомата, а буквально спустя несколько секунд получено радиосообщение, что четвертая группа приборов включена в ждущий режим.
Что делать?
Если взрыв все же можно произвести, то не позже 2 минут от запланированного момента, иначе может не хватить пленки для записи сигналов на первых трех участках, особенно в самых дальних пунктах.
При вынужденном дефиците времени, посовещавшись с операторами системы управления подрывом, приняли решение: включить программный автомат на выдачу команд не с нуля, а в продолжение частично уже выданным.
Программный автомат включен. Отсчитываются последние секунды. Затем — «ноль»… А взрыва нет. Автомат, выдав всю программу, останавливается. А взрыва так и не произошло. Сами не понимая происходящее, не смогли объяснить причину гостям.
Объявляется отбой для всех служб до особого распоряжения. Кабельные линии отключаются от соединительного щита и пломбируются. Площадка скважины сдается под охрану.
Так началась с неудачи первая наша самостоятельная работа. Затем, внимательно разобравшись в схеме бортовой автоматики подрыва, уяснили для себя (до чего не додумались ранее, а разработчики об этом не предупредили), что она не допускает снятие напряжения в линии в процессе выдачи команд даже на время порядка 20 миллисекунд, так как это ведет к сбросу всех команд, выданных до этого. Кроме того, в случае попадания в кабельную линию знакопеременной электронаводки амплитудой более 15 вольт, система автоматически выдаст весь набор команд и может произойти несанкционированный взрыв в незаданное программой время. Поскольку бортовая автоматика работает не от кодированных команд, а простыми, периодически меняющимися полярностью токовыми посылками, то злоумышленный взрыв можно произвести, включаясь в любой точке кабельной линии.
Так или иначе, но очередная попытка произвести подрыв замурованного в скважине заряда отодвигается на 10 дней, необходимых для перезарядки пленки и включения в ждущий режим сейсмоаппаратуры на всей трассе протяженностью 2000 км.
А весна наступала на тундру все яростней. Растаял почти весь снег, до самых горизонтов виделись сплошные разливы. Вся наша экспедиция ютилась на островке шириной в километр и длиной около трех километров, а кругом сплошная вода. Так мы оказались отрезанными от всего мира. В придачу ко всему, оборвалась телефонная связь, выходящая на станцию Хановей.
В такой сплошной разлив талых вод по всей тундре начался массовый переход оленей и диких, и «домашних» с юга на север. Мимо нашей позиции в течение трех суток проходили и проплывали нескончаемые стада оленей — и взрослых, и совсем маленьких. И не одни олени шли сплошным потоком, вместе с ними двигались и оленеводы с навьюченным на нарты, запряженные тремя-четырьмя оленями, скарбом. Как они форсируют водные преграды — уму непостижимо.
На третий день, когда оборвалась телефонная связь, послали связиста на тракторе проверить телефонную линию. Вскоре тракторист и связист вернулись без трактора, мокрые и продрогшие. Так и не выяснив состояние телефонной линии, неудачники в ближайшей балке провалились со своим трактором в снег, залитый сверху водой. Глубина балки оказалась приличной, так что от трактора на поверхности воды осталась видной лишь часть выхлопной трубы. Сами же неудачники еле выбрались вплавь на сушу.
Посланные затем на вездеходе ГТС связисты, на шестом километре обнаружили полуживого оленя с намотанным на рогах огромным клубком телефонного провода, свободный конец которого прочно держал оленя на привязи. Порванный телефонный провод вновь соединили и связь была восстановлена. Попавшего по своей глупости в крепкие путы оленя погрузили на вездеход и привезли на позицию.
Пытаясь освободиться от неведомо каким образом намотавшегося на рога клубка провода, олень сломал несколько ветвей когда-то красивых рогов и обломки свисали на окровавленной коже. Бедное животное мелко дрожало, жалостно смотря на окруживших его людей.
Кто-то сказал: «Нужна срочная медпомощь! Хирурга сюда!»