Нынешним операциям японцев по очистке районов от войск КПК части КПК не оказывают сопротивления, уходят в горы или за Хуанхэ. Руководство КПК считает главным своим противником Гоминьдан и прилагает все усилия для захвата территорий, находящихся под контролем центрального правительства. Совершается это всеми правдами и неправдами.
Подобные откровенно сектантские действия приносят вред освободительному движению народа Китая против оккупантов, умножают жертвы китайского народа и чреваты вооруженным столкновением с Гоминьданом, который в данный момент неизмеримо сильнее КПК во всех отношениях»[136].
Девять дней спустя, 18 июля, Петр Парфенович пришел к неутешительному выводу: «Руководителей КПК меньше всего интересуют судьбы мирового революционного движения – важно, что есть возможность отсиживаться в Особом районе. А какой ценой куплена эта возможность и где решается теперь будущее мирового революционного движения, в том числе и их собственное, им безразлично. Это факт»[137].
29 июля 1942 года П.П. Владимиров записал в своем дневнике: «Председатель ЦК КПК отзывается о советских руководителях пренебрежительно. Так, об И.В. Сталине, не скрывая презрения, заявил: “Он не знает и не может знать Китая, однако лезет обо всем судить. Все его так называемые положения о нашей революции – вздорная болтовня. И в Коминтерне болтают то же самое”. У председателя ЦК КПК весьма смутное представление о Советском Союзе, все понятие о котором заключается для него в одном слове – “республика” – и больше ничего. Председатель ЦК КПК никогда в Советском Союзе не бывал и, по-моему, даже щеголяет этим. О Советском Союзе у него самое искаженное представление, очевидно, сформировавшееся не без влияния Кан Шэна. И что самое удивительное, он никогда нас не расспрашивает о Советском Союзе. Все, что происходит в нашей стране, для него лишено интереса. Его интересует только обстановка на советско-германском фронте. В разгар битвы под Москвой в октябре-декабре прошлого года председатель ЦК КПК заявил: “Вот Сталин доболтался, дальше некуда! Вот поглядеть бы, как этот вождь болтает сейчас там, в Москве»…»[138]
30 августа 1942 года Мао в разговоре с Владимировым, которого в Китае звали Сун Пин, настойчиво интересовался: «“Сталин – революционер? А любит красный перец?.. Настоящий революционер обязательно ест красный перец”… Он отхлебнул из кружки и заметил: “Александр Македонский наверняка обожал красный перец. Он великий человек и революционер в своем деле. И Сталин, конечно, ест перец. Ешь перец и ты, Сун Пин. Давай, если ты революционер”… Мао Цзэдун не морщась закладывал в рот стручок за стручком, сдабривая их глотками ханжи (неочищенная китайская водка крепостью от 40 до 70 градусов со специфическим запахом. Выгоняется из сорго (гаоляна), чумизы, кукурузы, риса или пшеницы. –
После роспуска Коминтерна в мае 1943 года П.П. Владимиров был оставлен в Яньани по договоренности с руководством ЦК КПК до окончания войны, и через него продолжала поддерживаться связь Мао с Г. Димитровым, после роспуска Коминтерна ставшего заведующим отделом международной политики ЦК ВКП(б).
1 апреля 1944 года Димитров получил телеграмму от Мао: «Уважаемый тов[арищ] Димитров! Вашу телеграмму от 26 февраля получил. Очень рад. В этой телеграмме я изложу Вам обстановку в области взаимоотношений КПК и ГМД (Гоминьдана. –
1. В августе, сентябре и октябре месяцах прошлого года Гоминьдан, используя роспуск Коминтерна, открыл широкую кампанию за роспуск Китайской коммун[нистической] партии. Наряду с этим он, стянув к границам большие вооруженные силы, стал угрожать Особому району. Чан Кайши в то время предполагал, что все эти его мероприятия неизбежно вызовут раскол внутри КПК. Но в результате этого наша партия объединилась, окрепла. Мы заняли твердую позицию как в отношении развернутой им кампании за роспуск КПК, так и в отношении его военной угрозы. Такая наша позиция вынудила Гоминьдан на его XI пленуме в сентябре прошлого года принять решение, в котором заявлялось о возможности разрешения всех вопросов между КПК и Гоминьданом политическим путем. Вслед за этим мы опубликовали свою декларацию, в которой приветствовали такое заявление XI пленума Гоминьдана.
2. В декабре прошлого года на Каирском совещании Ф. Рузвельт перед Чан Кайши высказал точку зрения о необходимости сохранения единства между Гоминьданом и КПК и недопущении вооруженного столкновения между ними. С 3 августа по декабрь прошлого года в печати СССР и Америки был опубликован ряд статей, существо которых было направлено против раскола, [против] вооруженного столкновения между КПК и Гоминьданом, за их единство. Все это вместе взятое оказало нам очень большую помощь.
3. Чан Кайши в декабре прошлого года в беседе с нашим представителем в Чунцине Дун Биу высказал пожелание послать нашего представителя из Яньаня в Чунцин для встречи и переговоров с ним.
4. В январе этого года Чан Кайши приказал Ху Цзунань смягчить обстановку вокруг Особого района. Ху Цзунань во исполнение этого в феврале издал приказ подчиненным ему войскам приостановить подготовку вооруженного нападения на Особый район. Одновременно по его приказу от границ Особого района были отведены четыре наиболее боеспособные пехотные дивизии, а взамен их поставлены четыре второразрядные, менее боеспособные пехотные дивизии.
5. Нами принято решение о посылке представителя правительства Особого района Лин Боцюй 78 в Чунцин, для переговоров с Чан Кайши. Последний приветствовал эти мероприятия. В начале апреля Лин Боцюй выезжает.
6. В Чунцине на пресс-конференции иностранные корреспонденты выдвигают перед представителем Гоминьдана ряд вопросов об Особом районе и НРА: каково их положение, какова политика Гоминьдана в отношении их и т. п. В феврале группа иностранных корреспондентов написала письмо на имя Чан Кайши с просьбой дать им разрешение на поездку в Особый район. Как бы Чан Кайши ни был недоволен этим письмом, он тем не менее вынужден был дать согласие на эту поездку. Но вместе с тем он приказал вместе с этими корреспондентами направить в Особый район группу своих людей. В этой обследовательской группе иностранных корреспондентов имеются представители Америки, Англии, Канады и Австралии – всего 10 человек. Мы, со своей стороны, приветствуем приезд этой группы. В Яньань она прибудет приблизительно в начале апреля.
7. Рузвельт выразил пожелание командировать своего военного представителя в Особый район для ознакомления с состоянием Народной революционной армии. Чан Кайши явно недоволен постановкой перед ним такого вопроса. Этот вопрос пока остается открытым, нерешенным.
8. В течение прошлого года Гоминьдан в области военных действий провел только две крупные операции против японцев: 1-я – в районе Ичань, 2-я – в районе Чандэ. Но и эти операции были навязаны гоминьдановской армии японцами, которые первые повели наступление. Боеспособность гоминьдан[овской] армии день ото дня слабеет. Америка, в связи с такой пассивностью гоминьдановской армии, выражает свое недовольство. Вооруженные силы КПК приковали к себе 58 % всей японской армии в Китае и 90 % с лишним марионеточных войск (эти цифры значительно преувеличены. Мао относит к японским войскам, связанным действиями армии КПК, всю японскую Квантунскую армию. Но она размещалась в Маньчжурии отнюдь не из-за действий коммунистических партизан, а для противовеса дальневосточной группировки советских войск. К тому же наиболее боеспособные соединения Квантунской армии были переброшены на Тихоокеанский театр боевых действий и для действий в Южном Китае. –
9. Мы, со своей стороны, очень желаем того, чтобы американское правительство приложило усилие для положительного разрешения вопроса взаимоотношений между КПК и Гоминьданом. Одновременно мы также очень желаем, чтобы Америка оказала нам помощь вооружением и боеприпасами, в чем мы ощущаем крайнюю необходимость. Если есть возможность, то прошу Вас поставить об этом в известность Браудера и просить его оказать нам в этой части помощь. Китай в области контранаступления на Японию надежду имеет.
23 марта 1944 г.
Мао Цзэдун»[140].
25 июля 1944 года Димитров записал в дневнике: «Получил от Мао Цзэдуна подробную телеграмму о положении в Китае, в частности, в Особом районе. Прибытие иностр[анных] корреспондентов в Яньань. Ожидается амер[иканская] военная миссия при армии Мао Цзэдуна. Чан Кайши был вынужден наконец дать согласие на отправление американцами подобной миссии»[141].
18 августа 1945 года П.П. Владимиров записал в дневнике: «Я случайно ознакомился с телеграммой из штаба Новой 4-й НРА. Из этого донесения становится совершенно ясно, что существует постоянная связь между руководством Компартии и главным командованием японскими экспедиционными силами. Текст телеграммы не оставлял сомнений в том, что сообщения о контактах с японским командованием регулярно поступают в Яньань. Потом я выяснил, что эта связь между штабами войск КПК и японских действует давно. Конечные пункты связи: Яньань – Нанкин»[142].