Незадолго до наступления темноты Эктор с криком бросается к борту. Глаза не отрываются от желтого пластикового пакета, который дрейфует на волнах цвета индиго. Боливар оглядывается через плечо.
Говорит, попробуй доской.
В пакете они находят пустые банки из-под краски и бамбуковую палочку для перемешивания, под слоями засохшей краски – японские иероглифы. Мертвые крабы вываливаются из пакета.
Эктор берет одного за клешню и принюхивается.
Мы не знаем, говорит Боливар, как давно они сдохли.
Поднимает бамбуковую палочку и принимается затачивать кончик. Закончив, передает Эктору.
Тот молча смотрит на Боливара усталым взглядом.
Затем медленно улыбается.
На следующий день Эктор с победным воплем протыкает бамбуковой палочкой какую-то рыбу. Рыба шлепается на палубу, вся в желто-зеленых крапинках. Боливар хлопает в ладоши. Понятия не имею, что это. Какая-то разновидность макрели. Когда Эктор протыкает заостренной палочкой еще одну, Боливар говорит, надо подвесить, чтобы провялились.
Эктор оборачивается к фигурке Пресвятой Девы. В глазах загорается огонек.
Что такое надежда, думает Боливар, всего-то крошечный огонек. Ты подкармливаешь его то одним пустяком, то другим. Так и живем.
Я знаю про тебя только то, что ты – сын Папи. Ты никогда о себе не рассказываешь.
Эктор пожимает плечами. О чем тут рассказывать?
О чем-нибудь.
Я не знаю. Что я могу сказать, когда ты припер меня к стенке?
Расскажи о своей подружке. Какая она?
У меня в телефоне была ее фотография. В том, который ты выбросил в море.
Боливар разводит руками и пожимает плечами, то было тогда, а это сейчас.
Смотрит в свои раскрытые ладони.
Слушай, я просто спросил.