Эктор наклоняется и сбрызгивает морской водой остатки черепашьей печени.
Затем оглядывается на Боливара.
Я бы не прочь поплавать.
И я бы не отказался.
Можно попробовать. Я хороший пловец. Просто не удаляться от лодки.
Не надо. Ты приманишь акул.
Черт побери. Вот возьму и прыгну.
Эктор с решительным видом хватается за борт.
Боливар бросается к нему, сжимает за локоть, но голос мягок.
Не надо, брат.
Боливар пытается удержать юношу силой взгляда, море шепчет, и что-то в юноше меняется у него на глазах, взгляд Эктора становится жестче.
Затем он кивает.
Убирает руки с планширя.
Ладно, говорит он, ладно.
Боливар улыбается.
Отметим Рождество здесь. Это будет роскошное празднество. Пропустим ночную трапезу и поедим при свете дня. Такое не забывается. Вот увидишь, ты будешь вспоминать об этом долгие годы.
Дождевая пелена медленно заполняет чашки. Сквозь сон Эктор слышит, как что-то стукнулось о борт. Вылезает из ящика, щурится в непроглядной дождевой тьме. Вступает в лунный свет, рассеянный по палубе панги. Видит, как что-то темное и округлое проплывает мимо. Хватается, зовет Боливара.
Вдвоем они затаскивают на борт что-то темное и мокрое. Боливар чертыхается – порезал палец. Он подносит палец ко рту и наслаждается вкусом крови.
Надеюсь, это был рыболовный крючок, говорит он.
Им приходится ждать до рассвета.