Счастливого дня пробуждения

22
18
20
22
24
26
28
30

Ну знаете ли!

– Глупости. Зачем бросать что-то, что с таким трудом создано?

– Будь это глупостью, не было бы надобности скрывать это крыло, не так ли. Разве ты не нарушаешь запрет, находясь здесь?

На это мне нечего ответить, и он продолжает:

– Прошу, только подумай, почему от тебя так много скрывают! Почему не выпускают из виду. Возможно, твой создатель просто не хочет, чтобы его детище узнало раньше времени обо всём зле, что происходит в этом доме…

– Что за чушь?! Он очень добрый! – теперь я едва сдерживаю негодование.

– Он?.. – иронично вздыхает ребёнок. – Он самое жестокое существо из всех, которых носила земля.

– Почему ты так о нём говоришь?! – я уже по-настоящему злюсь. – Он ни разу ещё никого не обидел!

– Ну что ж, – голос грустнеет, – значит, тебе ещё предстоит это узнать… Он со всеми нами поначалу очень добр… – И замолкает.

– И что же происходит потом? – испуганно спрашиваю я.

Если это правда, то мне совсем не хочется, чтобы от меня отказались, хотя я всё ещё ни единому слову не верю.

– Потом ему что-то начинает в тебе не нравиться, – с болью шепчет ребёнок. – Как работает твой мозг, что-то в нервной системе недостаточно совершенно, какие-то огрехи собственной его работы – в этом никогда не бывает нашей вины. Или просто ты что-то вспоминаешь…

По коже пробегает холодная дрожь. Я невольно сглатываю тугой ком страха. В голове всплывают такие важные когда-то слова: «Не вспоминай». Те образы, что посетили меня в операционной. И писк кардиографа, который мне никогда не доводилось слышать.

– И п-почему нельзя вспоминать?..

– Потому что ты вспомнишь свои прошлые жизни.

– Прошлые жизни? – поражаюсь я.

– Твой мозг состоит из разных кусочков, – обречённо поясняет он. – Твоё тело, органы, нервная система. И все они когда-то кому-то принадлежали… Тяжело постоянно искать материалы за пределами особняка. Куда проще пересобирать из нас. Неудачных экспериментов.

Темнеет в глазах, а тело вдруг словно наполняется мягкой марлей. Я обессиленно хватаюсь за стенку. Выходит, вот эти руки, эти ноги, глаза, которыми я смотрю на мир, когда-то тоже вот так вот… сидели здесь, под замком? Кому они принадлежали? Что пережили мои предшественники? Из кого меня собрали? И если… А что, если те части, что тогда привёз доктор, нужны для нового? Если меня скоро… заменят?

– Какой твой номер? – тихо спрашивает голос, выдёргивая меня из мыслей.

– Номер? Какой номер?