Для меня это ничего не значило, просто еще один белый человек. Англичане, испанцы, португальцы и французы. А теперь вот…
– Он говорит по-английски, но… – сказал Джемми, – придется сильно вслушиваться, чтобы понять, что он имеет в виду.
И пояснил, что один из его хозяев был шотландец.
Я нахмурилась и спросила с любопытством:
– Сколько же у тебя было хозяев?
На вид мальчишке не больше четырнадцати-пятнадцати лет.
– Четверо, но я родился здесь, а не в деревне, как вы, – ответил он и снова чихнул, отчего одна из лошадей недовольно фыркнула.
Я похлопала Джемми по спине, порылась в мешке, вытащила чистую тряпочку и протянула ему.
– На, вытри нос. Потом приготовлю тебе порошок от твоей хвори. Как только доберемся до места.
– Спасибо, мисс Мариам, – и Джемми раскашлялся и расчихался одновременно.
Шотландец заговорил, а я чуть не свалилась с места.
– Ща станем, – он не произнес ни слова с полудня, а уже темнело.
Он натянул вожжи и повернулся к нам.
– Ты, – рявкнул он на Джемми, слово звучало как «ту-ы-ы», – обиходь лошадей, а я костер запалю.
– Да, сэр, мастер Маккалох, – ответил Джемми, быстрее белки спрыгивая с повозки.
У мужчины вырвалось что-то похожее на рычание.
Мы с Джемми замерли.
– Ту-ы-ы, не называй меня мастер или сэр, просто Маккалох, – рявкнул он.
Джемми кивнул, пробормотав все же:
– Да, сэр, мастер, – и исчез на другой стороне фургона, где снова громко чихнул. Одна из лошадей заржала и топнула копытом.