— Я стал Наместником Катраэта. За полвека безупречной службы Империи я был назначен охранять планету последнего прибежища. Почетная ссылка, предложенная Пависом и одобренная Геоном Третьим. Слишком удачливый и популярный адмирал при слабом Императоре — комбинация невыгодная никому: ни Трону, ни Сенату, ни Высоким Домам.
Лидер Восстания, не сделав ни глотка, отставил чашку в сторону.
— Ссылка далеко не худший вариант, — подметил он. — Могли состряпать донос, осудить за воровство или предательство. Просто отравить, в конце концов. Мне помогло покровительство друга моего отца — сенатора каэр Просперо. Ему пришлось покинуть Сенат, когда началось Восстание. Он умер в изгнании, по слухам, проклиная меня каждый день. Моя семья меня тоже отвергла, — Вран постучал согнутым указательным пальцем по одной из тарелок. — Я больше не имею права на славный герб Фендигайдов.
— Какая грустная история, — сказал Арт.
— Вы так считаете? — Вран приподнял густые брови. — По-моему, нисколько. Восемь поколений Фендигайдов, интриганов и лизоблюдов, тысячу лет подметали шляпами подножие Трона, чтобы сохранять право писать свой девиз на посуде. Мой отец был министром, отвечал за строительство секций орбитальной суперструктуры Домус Ауреус. Он мечтал, что я пойду по его стопам. Может быть, стану сенатором.
Вран скривился.
— Мне с детства претили интриги и казнокрадство. Я пошел в кадетский корпус, оттуда в Императорскую Рыцарскую академию и после нее на флот. Я служил Династии Пао с честью офицера и дворянина. Моей высшей наградой оказался Катраэт. Что ж, я принял ее с гордостью. Я сменил адмиральское кресло на кабинет Наместника. Двадцать лет я управлял планетой, которая приняла меня и которую я полюбил. Она стала мне новым домом. Я стал видеть сны на катраэтском диалекте и забыл гнилостный воздух столицы.
Бран Фендигайд посмотрел в упор на Арта, и его глаза полыхнули мрачным огнем.
— Только вот столица про меня не забыла. Император решил, что пришла пора отдать Катраэт вернейшим из своих вассалов — Канторам. Они как раз искали опорную планету, чтобы распространить свою власть на Периферию. На планету прибыл надутый от важности легат эрцгерцога и стал размахивать у меня под носом высочайшим указом. Мне предписывалось в кратчайший срок оставить Катраэт и отправляться разводить цветы в родовое имение Фендигайдов.
Губы лидера Восстания растянулись в хищной улыбке. «Вот, — подумал Арт. — Вот теперь ты настоящий, генерал Вран».
— Я сказал нет. Посланник Канторов отправился кормить кракенов. Так началось Восстание.
Генерал выпрямился в кресле и стал неотличимо похож на образ, который успешно тиражировала пропаганда Катраэта уже больше тридцати лет. Прославленный борец с тиранией во всем обитаемом космосе от границ Малой Оси до Золотых Систем.
— Деспот, который играет судьбами своих подданных, целыми мирами, как ребенок стеклянными шариками, не должен сидеть на троне, — отчеканил Вран. — Сам трон, правящая Династия — это нелепый пережиток былых времен. Такой же бесполезный, как коррумпированный Сенат, кучка бессмысленных бюрократов, упивающихся наследственными привилегиями. Личный кукольный театр эрцгерцога Канторов и позор старой аристократии.
На лице Гвин настолько явно отобразилась скука, что Арт поспешил толкнуть ее под столом ногой.
— Простите, — сказал генерал с понимающей усмешкой.
Он снова расслабленно откинулся в кресле. Без малейших усилий сменил образ непримиримого борца на маску гостеприимного хозяина.
— Вы с самого начала дали понять, что хотите держаться в стороне от политики. Еще всего пара слов, простите болтливого старика. Так вот, я храню фамильные тарелки не из сентиментальных побуждений, капитан. Мне нравится думать, что однажды, когда наше дело победит, все, что останется от гордого двора и блистательных придворных это кучка кухонной утвари, радующая сердца коллекционеров и старьевщиков. Еще бренди?
— Пожалуй, — Арт позволил бывшему Наместнику наполнить свой бокал. — Если ваше дело победит.
— О, прошу вас, не сомневайтесь, — Вран улыбнулся Арту. — Вот, этот взгляд. Вы сейчас смотрите на меня, капитан, как на свихнувшегося от собственных речей идеалиста.
— Я не думаю, что вы идеалист, — сказал Арктурианин. — Вы кажетесь мне дальновидным и расчетливым человеком.
ebooksa