В 1360 году ушкуйники по Волге дошли на своих ладьях до ордынского города Жукотин, который был расположен неподалёку от современного Чистополя, и перебили почти всех его жителей, — рассказывает Анатолий Лысенко. — Этот их поход привёл в восторг Святителя Дионисия Суздальского, но он же, как и следовало ожидать, вызвал горячее возмущение Золотой Орды. Хизр-хан, правивший в тот период, потребовал от великого князя Дмитрия Суздальского схватить и выдать ему ушкуйников.
И когда те по дороге домой „пропивали зипуны“ в Костроме, русские князья схватили победителей, связали и отослали в Орду, где они были проданы в рабство. Разумеется, такой исход не устроил их товарищей, оставшихся на свободе. Они организовали несколько новых походов, заставив ордынских ханов пожалеть о своём решении. А через 14 лет ушкуйники захватили и саму столицу Золотой Орды, город Сарай. И в этот же год основали город Хлынов, который позднее стал Вяткой, а потом — Кировом».
Историк Николай Костомаров писал: «Нет ничего в русской истории темнее судьбы Вятки и земли её. Начало этой колонии летописец Вятской земли относит к 1174 году и несколько противоречит сам себе: в одном месте говорит, что жители новгородские отправились в путь самовольно и отделились от Великого Новгорода, а в другом — что они отправились с согласия Великого Новгорода. Вероятнее первое, потому что эта колония не признавала власти Новгорода, несколько раз являлась враждебною Новгороду, никогда не бывала с ним во взаимодействии и испытывала против себя — по сказанию той же местной летописи — злобу своей метрополии».
«Если не забывать, что Хлынов был основан ушкуйниками, то никакой загадки в этом нет. Новгороду, который много веков пользовался их услугами, конечно, не могло понравиться, что они решили отделиться и жить самостоятельно, — рассказывает историк Виктор Хохрин. — Тем более что вольный Хлынов очень быстро рос. Ушкуйники устроили в нём всё по своему вкусу: многие исследователи называют созданное ими государство Вятской вечевой республикой. По сути, порядки в Хлынове были такими же, как в Великом Новгороде. В нём было собственное вече, но не было посадников и князей. Чтобы сохранить независимость, маленькое государство периодически объединялось то с одними, то с другими князьями, но не подчинялось им, что категорически не устраивало ни Великий Новгород, ни Москву.
Получив в распоряжение собственное государство, ушкуйники не отказались от прежних привычек, не осели на месте и продолжали ходить в походы. Так, в 1471 году они совершили ещё один набег на столицу Золотой Орды — город Сарай — во главе с воеводой Костей Юрьевым. Об этом даже говорится в Типографской летописи. После разграбления столицы экономическое могущество Сарайской Орды было окончательно подорвано, и московские князья наконец-то перестали платить ханам дань.
Конец существованию Вятской вечевой республики положили московские князья. В 1489 году великий князь Иван III, расправившийся ранее с Великим Новгородом, отправил на захват Вятки 64-тысячное войско во главе с боярами Даниилом Щеней и Григорием Морозовым. Они осадили город. Вятичи пытались подкупить воевод, но всё, чего сумели добиться щедрыми подарками, — затянуть капитуляцию. Правда, это тоже оказалось не бесполезным — части жителей за это время удалось сбежать. Зато остальных ждала не менее суровая кара, чем ранее жителей Новгорода. Часть казнили, остальных расселили по другим городам московского княжества. Даже само название города Хлынов на несколько десятилетий исчезло изо всех документов.
Часть уцелевших от разгрома ушкуйников ушла жить на Дон и Волгу. Вскоре там сформировалось волжское казачество, чьи обычаи поразительно напоминали обычаи ушкуйников, а стремление к вольной жизни и речным походам было не меньшим, чем у них. А лингвисты видят черты сходства в говоре новгородцев, вятичей и донских казаков. Кстати, само слово „казак“ впервые упоминается в летописях именно в роковом для Хлынова 1489 году».
«Историк Вадим Теплицын приводит ещё один веский аргумент — предводителей ушкуйников называли ватаманами, — рассказывает Анатолий Лысенко. — Это слово напомнило ему английское слово waterman, что можно перевести как „гребец“, „человек, живущий у воды“. Сложно сказать, насколько оправданна параллель с английским словом, но зато сходство с казачьим „атаманом“ опровергнуть сложно.
В летописях сохранилось совсем немного упоминаний об ушкуйниках — победители, московские князья, приказали вымарать из документов всякое упоминание о них.
Поэтому намного больше сведений об этих воинах можно найти в эпосах „О Куликовом поле“ и „Стояние на реке Угре“».
«Многострадальная Русская земля за свою историю испытала всякое: усобицы князей, борьбу с крестоносцами и набеги кочевников разных сортов, монгольское владычество и даже средневековую гражданскую войну начала XV в. Но чтобы в этой войне победил и далее управлял Русским государством слепой правитель — такую страницу первым и единственным вписал великий князь Василий II (Тёмный), лишившийся зрения в ходе жестокой братоубийственной войны за власть в России в середине XV в. Он родился в холодный и солнечный день 10 марта 1415 г., когда на огромных пространствах Русского государства ещё не остыла память победы над татаро-монголами на Куликовом поле. Однако по городам и весям гуляла княжеская вольница своемыслия, не желавшая подчиняться новому порядку наследования великокняжеской власти — от отца к сыну. Великий князь Дмитрий Иванович (Донской) прекрасно понимал гибельность прежнего престолонаследия (по „лествичному праву“ — от старшего в роду) и поэтому заручился поддержкой митрополита. Но преданность князей традициям оказалась сильнее. Теряя власть, взбунтовались близкие родственники, и первым — брат Василия I, Юрий Дмитриевич, возжелавший сесть на княжеский престол, не обращая внимания на новый порядок. Предусмотрительность политики великого князя за 36 лет правления дала свои плоды — московское княжество не ощутило каких-либо крупных внутренних потрясений. За этот период времени Москва лишь единожды, в 1408 г., подверглась нашествию сил Орды, но хан Едигей так и не смог взять город. И всё-таки, чувствуя огромные перемены, „шаталось“ и боярство, не зная, к кому из „сильных князей“ перебежать. Шайки боярских и княжеских холопов рыскали по землям, надеясь получить службу для кормления. И заодно грабили всё, что было можно. В 1425 году Василий I умер и на престол при поддержке митрополита Исидора вступил его 10-летний сын, Василий II. Русские князья признали его главным правителем на Руси. Тем не менее, несмотря на выраженную поддержку, положение маленького Василия было крайне шатким. Единственной причиной, по которой его никто не смел тронуть, был его дед — могущественный литовский государь Витовт. Но он был совсем стариком и в 1430 году скончался. Теперь судьба Василия II прямо зависела от правителей Золотой Орды, поскольку в период татаро-монгольского владычества её ханы контролировали князей Руси, выдавая им ярлыки на княжение и только позволяя Рюриковичам занимать какой-либо престол.
Обычно такая установившаяся традиция не мешала обычному престолонаследию, если только претендент не дерзил кочевникам. Ослушники же ханских решений наказывались разорительными нападениями кровожадной орды на их удел. Потомки Дмитрия Донского всё ещё обязаны были получать ярлыки на великое княжение и платить дань, несмотря на то, что Золотая Орда, погрязшая в распрях, страдала от собственных междоусобиц. В 1431 году подросший Василий II отправился в Золотую Орду, чтобы получить от хана ярлык на княжение. Одновременно с ним в степь поехал Юрий Дмитриевич в стремлении доказать хану, что имеет больше прав на московский престол, чем его племянник. Властелин Золотой Орды Улу-Мухаммед решил спор в пользу Василия Васильевича. Князь Юрий для видимости признал власть племянника, но, как многоопытный хищник, затаился и дружины свои держал наготове, выжидая удобного момента, чтобы заявить о своих притязаниях на великокняжеский трон. И со смертью Витовта эта возможность ему предоставилась — никто теперь не мог помешать ему лишить племянника княжеской власти.
Наша история знает много примеров клятвопреступления, и в этом смысле Юрий Дмитриевич не сильно отличался от многих своих современников и предшественников. В то же время нарушил своё обещание и Василий. На ханском суде он обещал дяде дать в компенсацию город Дмитров, однако так и не сделал этого. В княжеских землях московское боярство распалось на две группировки, которые лишь ждали повода побороться за власть. И очень скоро такой повод нашёлся. На пышной свадьбе молодого князя Василия II c дочерью удельного князя Ярослава Боровского Марией неожиданно вспыхнул скандал — какая уж свадьба без драки: в разгар торжества мать жениха, вдова Василия I Софья Витовтовна (вспыльчивая и своенравная дочь князя литовского), сорвала с сына Юрия Дмитриевича, тоже Василия, веселившегося на торжестве, расшитый золотом пояс. Во всеуслышание заявила, что пояс краденый — он якобы входил в приданое невесты Дмитрия Донского, но был подменён и похищен.
За 65 лет, миновавших со дня пропажи, пояс вряд ли можно было опознать — много воды утекло, но сам факт публичного обвинения в воровстве родственников Юрия Дмитриевича стал глубоким оскорблением. Его сыновья в бешенстве покинули свадьбу и отправились в Галич, где находился их отец. По дороге дружинники оскорблённых князей из чувства мести разграбили принадлежавший великому московскому князю Ярославль. Оскорблённый до глубины души, князь Юрий выступил с войском против московского владыки. Так начался вооружённый конфликт, растянувшийся на четверть века. Обычно его называют феодальной войной, но, с известной поправкой, его можно назвать и первой кровопролитной гражданской войной в истории нашей страны. Василий II не отличался полководческими талантами, но всё же вызов принял, двинувшись с войском навстречу. Болотистые берега реки Клязьмы стали немым свидетельством позора великого князя. Юрий Дмитриевич, торжествуя, въехал в Москву, и, естественно, объявил себя великим князем московским. А побеждённому и свергнутому с престола племяннику он милостиво отдал в кормление Коломну. Тут можно было бы и решить, что война вроде как и не начиналась. Цели достигнуты, все довольны.
Но самозванный великий князь глубоко ошибся. Чуть ли не каждый день к нему стали приходить воеводы с докладом: „Княже, слышали мы, что верхние бояра мыслят противу вас худое и подбивают остальных в бега к великому князю Василию в Коломну. Да и по сей день обозы многие служилых людей туда идут…“ Ко всему прочему и сам князь напрочь разругался с сыновьями из-за неотданных им уделов. Обидевшись, они тоже перебежали на сторону кузена, на время оставив обиды в стороне. Не прошло и полугода, как князь Юрий остался вообще без сильных бояр и воевод, принёс племяннику повинную и вернул ему Москву.
Вот здесь великому князю и проявить бы мудрость государя — простить провинившегося. Но не тут-то было. Вспыльчивость и гневливость князя сыграли с ним злую шутку. Возгордившись своим мнимым величием и наслушавшись угодливых советов, Василий II начал репрессии против сторонников князя Юрия. Не понял князь, что его руками шло новое распределение земельных владений в пользу многих бояр за его спиной. Боярская верхушка снова качнулась на сторону князя Юрия. Новая битва и новое поражение великого князя на реке Устье. Князь Юрий, этот ненавистный дядя по крови, в 1434 году становится снова великим князем московским. Впрочем, ненадолго. Хроники свидетельствуют, что смертельный недуг, с князем случившийся, „руками твориша бысть“. В общем, он был отравлен. Василий II не стал больше испытывать судьбу и послушался своих советчиков.
Однако маховик войны уже был раскручен полностью, и в дело вступили обиженные властью дети самозванного великого князя, которым он завещал престол. Теперь войну продолжил один Василий Юрьевич, то самый, с кого Софья Витовтовна сорвала золотой пояс. Полученный московский трон ему пришлось оставить — против него выступили даже братья, быстро перебежавшие на сторону Василия II. В 1436 году фортуна окончательно отвернулась от Василия Юрьевича — в сражении у села Скорятино он был разбит княжеским войском. Победители вспомнили жуткий пример императора Византии Василия II Болгаробойцы, ослепившего десятки тысяч пленных болгар, перед тем как отпустить их. К великому князю, разгорячённому битвой, подступил один из воевод с вопросом: „Княже, что с Васильем-бунтовщиком делать прикажешь?“ „Ослепить его на один глаз“ — был ответ. К сожалению, такая византийская „мода“ вернётся к самому Василию II глубокой печалью. Василий Юрьевич, получивший прозвище Косой, был заключён в тюрьму, где и провёл 12 лет до самой своей смерти. В Московском княжестве ненадолго установилось затишье. Боярство ещё некоторое время негодовало такой расправой, но потом притихло.
Наступил 1445 год. Сыновья казанского хана Улу Мухаммада — Махмуд и Якуб — снова вторглись с набегом в московские земли. Помощи князю было ждать неоткуда, и русское войско потерпело жестокое поражение в битве под древним городом Руси — Суздалем. В то время как великий князь сражался на поле брани, московский трон по своим правам захватил брат Василия Косого — Дмитрий, по прозвищу Шемяка. Бездарно проиграв битву, Василий II оказался в ханском плену и тут блестяще показал себя в области обещаний и унижений. За огромный выкуп и территориальные уступки захватчикам московский князь сумел убедить хана Мухаммада вернуть ему великокняжеский трон и даже дать на время покомандовать татарскими туменами для возвращения власти.
Дмитрий Шемяка рисковать не стал: ворота Москвы перед этим войском отворил, жалея москвичей, и трон уступил, справедливо считая, что сражение с великим князем ещё не закончено, однако на сей раз москвичи крайне враждебно отнеслись к самому Василию II. Военные поражения, плен, огромный выкуп, возвращение при помощи злейших врагов Москвы, татар, — авторитет князя рухнул катастрофически. Ропот, начавшийся среди народа, умело направляли и поддерживали бояре Дмитрия Шемяки, и уже на следующий, 1446 год, на волне народного недовольства вернул себе трон московского князя. Более того, он же придумал, как вообще отделаться от великого князя — заманить его в ловушку и расправиться. Так и было сделано.
Среди заговорщиков оказался можайский правитель Иван Андреевич и Борис Тверской. Эти два князя помогли Шемяке вероломно пленить Василия Васильевича в священных стенах Троице-Сергиевской лавры, куда он приехал на богомолье. Там его ждали нанятые Шемякой профессиональные палачи. Скрутив князю руки, заплечных дел мастера потащили его в подвал, где Василий II был обвинён Шемякой во всех смертных грехах, включая ослепление любимого брата и „наведение татар“ на Русь. Подумав недолго, что бы такое сделать со знатным пленником, родственник играть в благородство не стал и решил отомстить — пленённому князю палачи выкололи глаза раскалённым шилом и бросили в темницу. Это случилось 16 февраля 1446 года.