«„Одним носы резал, а другим глаза выкалывал“, — говорит летопись о казнях, которым Александр Невский подверг некоторых новгородских бояр в 1257 году. Летопись прибавляет, что такого прежде не делалось в Русской земле.
Во время монголо-татарских нашествий на Русь в 1237–1240 гг. Новгород не пострадал, и его граждане продолжали считать себя свободными. Но в своём заблуждении они пребывали недолго.
Получив от верховного хана Менгу ярлык на великое княжение владимирское и изгнав с помощью монгольских войск в 1252 году своего брата Андрея, Александр Невский перебрался из Новгорода во Владимир. В Новгороде остался править его сын Василий. В 1255 году новгородцы попытались воспользоваться своим (как они наивно полагали) правом менять князей и „указали путь“ Василию из города. На его место был приглашён из Пскова брат Александра Невского, Ярослав.
Александр разгневался на новгородцев и вооружился, чтобы покарать их за вольность. Тогда новгородцы согласились снова принять на княжение его сына Василия и изгнали Ярослава. Но Александр не удовольствовался этим и потребовал, чтобы новгородцы выдали ему посадника Ананию как виновного в измене.
Это было неслыханным делом. Посадник был выборным лицом новгородских граждан. Старинная формула новгородской свободы выражалась словами: „Вольны в посадниках и в князьях же“. Эту фразу произнёс в 1218 году посадник Твердислав Михалкович. В том году князь Святослав Мстиславич хотел сменить его по своему произволу, но посадник остался на месте. Наоборот, киевскому князю Мстиславу Романовичу пришлось тогда послать княжить в Новгород вместо Святослава другого своего сына — Всеволода.
Однако времена переменились, Александр Невский был не Мстислав Старый. Летопись рассказывает, что интрига со сменой посадника была затеяна нелюбимым новгородцами Михалком Степанычем, который сам метил на место посадника. Тщетно новгородцы увещевали Александра: „Анания — добрый гражданин. Зря князь верит новгородским клятвопреступникам больше, чем Новгороду. Не виним Александра, но будем тверды. За нами Бог и Святая София“. И приготовились дать отпор.
Александр согласился не на выдачу ему Анании головою, а на его смену. Тогда Анания сам покинул Новгород во избежание кровопролития, и на его место заступил Михалко. Это был первый посадник, выбранный в Новгороде по указке князя. Инцидент 1255 года обнажил не только разгоравшийся конфликт между притязаниями Александра Невского на деспотическую власть и старинной новгородской свободой, но и продемонстрировал возросшую силу великого князя. Вражда пролегла между Александром и Великим Новгородом.
В 1257 году Александр с монголо-татарскими баскаками нагрянул в Новгород и потребовал всеобщей переписи населения для выплаты дани в Орду. Новгородцы возмутились — они считали себя свободными от этого ярма, наложенного на другие русские земли. Общество раскололось.
Летопись сообщает, что недовольство возбуждалось „мизинными“ людьми — бедными слоями населения. В то же время богатые больше уговаривали покориться. Историки объясняют это тем, что дань была подворной, выплачивалась „с дыма“, то есть с одного домохозяйства, независимо от его доходности. Бедный и богатый платили одинаково, в результате у одних отнималось всё, для других дань казалась лёгкой. Эта разница была особенно чувствительна в торговом Новгороде с большим имущественным расслоением в среде его граждан.
Сын Александра Василий, как передаёт Карамзин, „по внушению своих бояр уехал из Новгорода в Псков, объявив, что не хочет повиноваться отцу, везущему с собою оковы и стыд для людей вольных“. Посадник Михалко, пуще всех уговаривавший граждан подчиниться монголам, был убит. Последовательность всех этих событий не совсем ясна. Сомнительно, чтобы они происходили в присутствии Александра в городе. Скорее всего, они разыгрались, как только прошёл слух о приближении к Новгороду великого князя с ханскими чиновниками.
Невский приказал догнать своего сына Василия во Пскове, схватить его и отвезти под стражей во Владимир. Никто не посмел оказать ему в этом сопротивления. Вслед за этим Александр подверг казням бояр — советников своего сына. Считалось, что это они подбили Василия на неповиновение отцовской воле. Впрочем, Василий больше нигде не княжил, а на его место в Новгороде Александр назначил другого своего сына — Дмитрия.
Применение уродующего членовредительства в качестве наказания к знатным людям было устрашающим прецедентом на Руси. Оно знаменовало как возросшую власть великого князя по отношению к подданным, так и насаждение на Руси неведомых ей дотоле жестоких ордынских обычаев».
— Из описанного можно сделать вывод, — заключил Семён, — что это было время кровавых междоусобиц, когда из-за жажды власти брат шёл войной на брата, отец на сына, сын на отца. И этот вывод нам тоже пригодится.
Для полноты картины следует рассказать и о ушкуйниках, которые сыграли определённую роль в истории, а московские князья приказали вымарать из летописей всякое упоминание о них.
Первые ушкуйники появились в IX–XI веках в Новгородской республике. Так стали называть профессиональных воинов, которые объединялись в вооружённые дружины.
«Одни исследователи называют ушкуйников первым русским спецназом, служившим Новгородской республике, защищая её от внешних угроз. Другие — русским вариантом викингов, перенявшим в результате тесных контактов их стиль поведения, по сути — пиратами, руководствовавшимися исключительно своими интересами и работавшими ради наживы. Третьи видят в ушкуйниках первооткрывателей и покорителей новых земель, предшественников Ермака с его казачьими отрядами. Четвёртые — профессиональных наёмников, которых финансировали новгородские купцы, чтобы собирать дань на подконтрольных им территориях и охранять торговые караваны, — говорит историк Анатолий Лысенко. — На мой взгляд, наиболее обоснованная точка зрения состоит в том, что ушкуйники были пассионарной частью жителей Новгорода Великого, которая в зависимости от обстоятельств могла выступать в самых различных ролях.
Своё прозвище ушкуйники получили по имени кораблей, на которых плавали — ушкуев. Это были лёгкие, манёвренные и скоростные суда, которыми можно было управлять как вёслами, так и с помощью парусов. Их название, по одной из версий, происходит от поморского слова „ошкуй“ — полярный медведь. На высоком носу ушкуев красовалась вырезанная из дерева голова именно этого животного. В одну ладью могло поместиться до 30 человек. На этих судах ушкуйники и совершали свои стремительные походы, многие из которых изменили ход истории.
Если перечислять самые впечатляющие деяния ушкуйников раннего периода их существования, то именно они вынудили Шведское королевство в 1323 году подписать с Новгородской республикой Ореховский мирный договор. А полутора веками ранее, в 1187 году, объединившись с карелами, настолько основательно разграбили древнюю столицу Швеции Сигтун, что город так и не смог до конца оправиться от разрушений. Так они отомстили шведам, которые первые напали на Новгород. Обратите внимание: некоторые исследователи полагают, что дружины ушкуйников были совсем небольшими. Но разве в этом случае они могли бы брать города? — продолжает рассказ Анатолий Лысенко. — Ушкуйники несколько веков снились в страшных снах всем скандинавским соседям Великого Новгорода, на чьи земли они совершали набеги с завидным постоянством. Кстати, существует мнение, что одним из их предводителей был посадник Василий Буслаев, главный герой новгородского былинного эпоса.
В 1348 году шведский король Магнус решил нарушить Ореховский мир и снова напал на Новгородскую республику. Ему даже удалось взять крепость Орешек. И тогда в ответ ушкуйники вторглись в шведскую провинцию Халогаланд и захватили хорошо укреплённую крепость Бьаркей. Это настолько поразило шведского короля, что он сразу же прекратил войну, а в своём завещании написал: „Приказываю своим детям, своим братьям и всей земле Шведской: не нападайте на Русь, если крест в этом целовали; нет нам в этом удачи…“
К середине XVI века, во многом благодаря усилиям ушкуйников, серьёзные военные действия на севере Руси фактически прекратились. Попыток организовать новые крестовые походы Ливонский орден больше не предпринимал, как и Швеция, Литва и Норвегия. И тогда оставшиеся без дела новгородские воины нашли себе нового противника — Золотую Орду.