Тень Галена

Еще в Александрии получив от Галена новое письмо, любезно отправленное мне из Македонии, я знал, что мне предстоит найти. Гален писал, что остановится и временно разделит крышу с одним старым другом – Тевтром, который живет в районе Сандалиария, что недалеко от храма Мира у Форума[5] Веспасиана. В этот же район, писал Гален, видимо цитируя Тевтра, входит долина между Эсквилином и Виминалом, Субурой и Циспием. Откуда иначе, он мог бы знать все эти тонкости, находясь еще только в Македонии…

Там продаются тысячи и тысячи книг, а рабы-либрарии царапают папирусы, поскрипывая стилами, почти не прерываясь даже на сон. Богатейшие книжные лавки вдоль Форума известны всякому интеллектуалу империи. Иди до Храма Мира, а оттуда на северо-восток.

Так закончил свое письмо мой учитель.

Понятно не было решительно ничего, ведь последним в нашем роду, кто еще видел Рим собственными глазами, был мой дед. Зато совсем скоро я смог расспрашивать о дороге у многочисленных горожан, высыпавших на улицы и даже создававших заторы в узких переулках или на улицах, размытых недавними дождями. Пробки из людей – извечная проблема крупного города – я нередко встречал такие и в Александрии. Хотя выстроенный указом Александра Македонского город был спланирован на бумаге, а не разрастался хаотично и веками, так что проблема заторов куда острее чувствовалась именно здесь, в Вечном городе. Скорость и удобство передвижения, таким образом, были своеобразной данью его древности.

Нанятый за пару сестерциев носильщик здорово помог мне с чемоданом, снимая лишний груз. Теперь я мог расправить плечи и вдоволь насладиться красотой и величием Рима. А восхититься было чем!

Пройдя по просыпающимся улочкам, наблюдая как открываются лавки с пряностями, одеждой, мясом, хлебом, вином и бесчисленными прочими спутниками каждого жителя Рима, я подмечал огромные инсулы, возвышавшиеся над улицами. Все предыдущие века Рим так безудержно рос, что о переполненности зданий, наспех возводящихся из глины, кирпича и дерева, а также о стоимости их аренды, по всей Империи ходили легенды. Купить же собственное жилье могли позволить лишь немногие счастливчики. Однажды отнести к ним и себя я, конечно же, в ту пору даже не помышлял.

Цена за нескольких комнат на втором или третьем этажах, где селились приличные семьи, могла доходить до сорока тысяч денариев, а отдельный дом для людей более благородных сословий, вполне мог обойтись в сто, а то и двести тысяч денариев серебром. Многие богачи жили в домах за два, пять, даже десять миллионов сестерциев – большинству не хватило бы и ста жизней, чтобы купить нечто подобное.

Безумие! Одно наличие такого дома или загородного поместья уже могли создать тот ценз, что позволял входить в сенаторское сословие – миллион сестерциев. Конечно, абсолютному большинству они доставались лишь в наследство и бережно передавались внутри рода, из поколения в поколение, вместе с прочими титулами, регалиями и статусом в нашем сложном, иерархичном обществе.

По мере того, как я продвигался в сторону указанного мне в письме Галеном таинственного Храма Мира – улицы становились шире, а дома роскошнее и шире. Вынырнув из-за поворота на широкий проспект, я оказался сражен представшим перед моим взором зрелищем.

Справа раскинулся громадный амфитеатр Флавиев [6]– старший брат пергамского амфитеатра, который казался больше и роскошнее его в несколько раз, завораживая своими размерами. Выложенный из блоков травертина – известкового туфа, он величественно возвышался над городом, в веках прославляя династию Флавиев, при которых и был построен на месте уничтоженного Золотого дома Нерона. Я слышал, много пленных иудеев после завоеваний Тита, сына Веспасиана, укрепили его фундамент своими костями. Доля всех, кто проигрывал Риму в войнах, была незавидной.

Бесчисленные статуи украшали аркады на каждом этаже облицованного мрамором могучего фасада. Гигантская статуя из бронзы красовалась рядом, бросая блики в свете восходящего солнца. Греческий архитектор Зенодор совершил невозможное и теперь, выше роста двадцати мужчин, статуя прославляла бога Солнца Гелиоса, чтобы стереть память о ненавистном Риму Нероне, который и воздвиг этого исполина в собственную честь. Косметические упражнения с головой статуи оказались совсем не так сложны.

За амфитеатром я увидел очертания огромных терм Траяна. Проходящий мимо молодой мужчина шел как раз к ним и, когда я спросил его о Храме Мира, он бодро замахал рукой указывая куда-то влево. Я был где-то поблизости и, с его слов, мой путь уже не должен был занять много времени.

Охотно веря местному жителю я все же решил повременить. Прежде чем встречаться с учителем и, тем более, его римскими друзьям, мне непреодолимо захотелось погрузиться в горячую воду терм, чтобы смыть всю накопившуюся грязь. Неловко было бы обнять Галена, воняя всем, чем я только успел пропитаться с самого дня, когда отбыл из Александрии.

Подумав о впечатлении, какое удалось бы произвести, я поежился и, выхватив взглядом маячившие впереди колонны, я уверенно зашагал к термам.

***

Едва я вошел, заплатив и протискиваясь вместе с очередью из многочисленных желающих, перед моими глазами раскинулся огромный бассейн – словно затопили водой целую городскую площадь. Казалось здесь могли бы купаться разом несколько сотен человек!

По периметру бассейн украшали роскошные колонны.Там же, в многочисленных помещениях разных форм можно было найти все, что только понадобится - библиотеки, залы для бесед и отдыха, палестры для занятий гимнастикой и роскошные, пышные цветники. Термы были излюбленными местами для проведения досуга и зимой, во время холодов, они способны были выиграть не только у Форумов, но даже у амфитеатров и самого цирка!

Комнаты для массажа, парилки и укромные места для плотских утех перемежались с залами, где сидя по пояс в теплой воде велись философские диспуты, создавались политические союзы и заключались торговые сделки. Термы оказались целым городом, призванным сполна удовлетворить любые прихоти даже самого взыскательного горожанина. Состоятельный человек в самом деле мог найти здесь все, что пожелает, но всякий знакомый с термами знает, что и для самого бедного вход всегда обходился недорого. Меньше, чем за пол сестерция каждый мог получить в свое распоряжение горячую воду и привести себя в порядок. Может быть без массажа, эпиляции и других, не менее деликатных процедур, но термы Рима были по настоящему демократичным заведениями, доступными всякому.

Блаженствуя телом, я разогрелся в тепидарии[7], температура которого могла бы сравниться с солнечным днем нашего александрийского лета, а затем отмок и хорошенько пропарился в кальдарии[8] – самом жарком из залов терм.

Погружаясь в горячую воду, я с любопытством разглядывал прочих посетителей, которым, впрочем, не было до меня никакого дела. Чего нельзя было сказать о рабах-бальнеаторах, настойчиво предлагавших мне за скромную плату промять мышцы и умастить благовонными маслами.