Мыши-вампиры
Нюх погрузился в созерцание пламени камина. А ведь когда-то, в те далекие времена, когда ласки жили в дуплах и норах на мшистых берегах рек, они очень боялись огня. В те дни жизнь ласки была полна тревог: одним глазом приходилось следить, чтобы не попасть в лапы двуногим хищникам, а другим высматривать жертву из четвероногих, чтобы не умереть с голоду. Длинные жаркие дни перемежались дождливыми, снежными и слякотными. Ураганы вырывали деревья с корнями. В такие дни ласки сидели в глубоких норах, страшась бури, но пребывая в безопасности. Мир тогда был теснее. Маленькие норы и узкие тропинки в высоких травах, знакомые дорожки между деревьями во рвах и канавах. Ласки не гнушались чужими норами: барсучьими, кроличьими, крысиными. Да и многие звери занимали чужие жилища. Чтобы вырыть нору, требовалось время и силы, а некоторые были лучше приспособлены для такой работы. Даже утки при необходимости пользовались старыми кроличьими норками.
Мысли Нюха блуждали между эпохой его предков и нынешним днем, с его городами и городками, моторами и механизмами. Как и большинство зверей, он никогда не принимал важных решений сгоряча. Он давал решению созреть, стараясь думать о чем-нибудь постороннем, чтобы вспышка вдохновения озарила внезапно, как молния. Нюх считал, что излишнее напряжение мозговых усилий ведет только к ошибкам: пусть идея сама сформируется в мозгу.
И обычно вспышка приходила. Она не всегда оказывалась невероятно блестяща. Значительно чаще она была очень проста… Но ведь все лучшие планы отличаются простотой! Он почему-то вспомнил бал-маскарад в Кранчене. Жители Трансильвладии любят такие балы, потому что там присутствовали почти все жители города. Граф Рянстикот вряд ли относится к любителям маскарадов, но он вполне мог бы присутствовать на балу хотя бы затем, чтобы собрать информацию о своих врагах. Знай своего врага! Если ты не потрудишься собрать информацию, он одержит верх над тобой!
Но Рянстикот мог бы поддаться соблазну прийти на маскарад и здесь. Он, конечно, предположил бы, что Нюх ждет его прихода и готов сорвать с него маску, но зачем же и быть умным, если не дать себе возможности проявить свой ум?
Итак, маскарад! Пора пойти поговорить об этом с мэром.
36
Баламут очень аккуратно распаковывал чемоданы, напевая национальный гимн. Он рассовал «снотворную почву» во все укромные уголки багажа: в кружку, в футляр для зубной щетки, в карманы рюкзака – всюду. Важно было привезти ее как можно больше. Для начала требовалось выяснить ее химический состав. Баламут был никудышным музыкантом, но хорошим химиком. Как анархисту, ему уже доводилось изготавливать различные взрывчатые вещества.
– Пришло мое времечко! – бормотал он про себя. – Мир наконец-то узнает имя Баламута Серебряка!
В дверь постучали.
– Вы идете завтракать? – раздался голос соседа-торговца.
Обычно подобное вмешательство приводило его в ярость, но сегодня ничто не могло испортить ему настроение.
– Да. Буду через секунду.
Он вынул из рюкзака что-то завернутое в пергамент и сунул в карман. Открыв дверь, он обнаружил, что горностай с нетерпением ждет его, одетый, как обычно, в элегантный костюм и коричневые ботинки с белыми носками.
– Смотрите, наш странник вернулся! – произнес специалист по дамскому белью. – Я бы сказал, ты выглядишь немного утомленным. Что, тяжело пришлось в джунглях Таравака? Держу пари, что да. Мы все читали твои колонки в «Курантах»… Кроме Кроша, который заявил, что напряженная работа в банке не оставляет ему времени на развлечения.
В этот миг к ним присоединилась соседка-актриса.
– Ах! Баламут! – воскликнула она. – Как замечательно видеть тебя, дорогой! Господи, в каком ты виде! Только подумать, ты остался жив после всех испытаний! Я была уверена, что в какой-то момент твои статьи исчезнут, а вместо них наступит зловещее молчание. Поэтому я молилась, молилась и молилась за тебя!
– Вашими молитвами, – сухо произнес Баламут. – Без них я бы сейчас медленно путешествовал по крокодильим кишкам. Я, кстати, привез вам подарок! – Он вытащил из кармана и передал ей пергаментный сверток.
На следующей лестничной площадке к ним присоединился отставной полковник-горностай, вышедший из своей комнаты, но он был тугоух, потому что однажды наклонился к стволу пушки, чтобы попытаться выяснить, почему произошла осечка, а пушка возьми да и выстрели.
– Подарок для меня! – взвизгнула актриса. – Что же это, мой милый?
Она лихорадочно разворачивала подарок, спускаясь по лестнице. Развернув его, она взвизгнула еще громче: