— Ну… зачем же так… сурово… — стерва покосилась на тёмный силуэт у себя за спиной. — Не торопись к смерти, и она сама придёт к тебе в обличии великолепия и сладости!
— Ничего. Мне и так сойдёт. Я не сладкоежка.
Гамаюн покусала губы и неуверенно улыбнулась:
— Но воин ты. И слово «приказ» для тебя — святая молитва… Ты поймёшь ту, которая должна сделать недоброе с твоими слугами, ибо несёт слово своей Королевы.
— Пошла к чёрту, — спокойно пожелал Михаил. — Они мне не слуги и понимать тебя я не намерен.
— Увы, — Гамаюн вздохнула и снова улыбнулась: — Тогда, возможно, ты послушаешь ту, которая ради твоего блага и милости готова остановить на время силы сладкопетого Слова?
— Ну?
— Рарог посылает Слово и по этому Слову возводятся и рушатся небеса, — стерва молитвенно вскинула руки и продолжила, посмотрев значительно. — Я задержу мелодию Слова на мелкое мгновение, настраивая горло для великой песни.
Михаил задумался. Что-то важное пыталась донести Гамаюн этими словами, но смысл ускользал от него.
— Она приостановит исполнение приказа об атаке. За это время нам нужно добраться до Королевы, у которой ты и сможешь выпросить жизни ребят, — тихо растолковал Юрий.
— Согласен, — хрипло крикнул Михаил. Теперь он на многое был согласен. — Сколько продлиться путь?
— Сперва по горам — день. Потом по степи — день. Потом в триумфальной аллее — ночь. Потом — в гнезде мёдотелой… — Гамаюн загнула пальцы и подняла вверх — Всего три дня! Это — хорошее время, Влекомый!
— Да уж. — Михаил опустил голову. Люди в домене устали, они каждый день сражаются с голодом и холодом…
— И хорошая погода, — радостно продолжила предводительница стерв. — Снег! — она подставила ладонь под хрупкую снежинку. Резко сжала пальчики и повернула кулачок. Раскрыла ладошку и стряхнула с неё каплю: — Снег — это вода. Вода — жизнь.
— Да. И минус тепло на его таянье, — глухо отозвался Медведев.
— Они ещё поживут, прежде чем увидят величие последнего часа и услышат его песню, — неумело попыталась успокоить стерва.
— Поживут, — глухо повторил пленник.
Огляделся. Сосны шумели неугомонными кронами. Сыпал мелкий снег, похожий на конфетти. Зло вился меж стволов ветер. И рядом, на расстоянии рывка, застыли напружиненными громадами крылатые твари. Чудовищно противные морды. Опасные лезвия. Когтистые лапы. Но всё же — здесь было теплее и спокойнее, чем там, в домене, где ветер, холод, голод и ожидание сводили на нет его ребят. Катько, Родимец и Батон — вот и всё, что осталось от его «Тайги». Полынцев… Маугли. Яромир. Да незнакомые, но тоже свои, «щиты».
По знаку Гамаюн сквозь открывшийся коридор прошествовали два грифона. Эти были серые, с накидками из жёлтых шкур на спинах. «Амазонка» изящным движением руки пригласила садиться.
— Карета подана, — задумчиво протянул Зубров, выглянув из-за плеча. — Поехали, Золушок? А то фея может опять вспылить.
ebooksa